У историка возникло чудное ощущение сна наяву. Происходящее казалось абсолютным сюрреализмом. Чтобы отогнать наваждение, ему пришлось встряхнуться под скафандром. Затем он поморгал и громко выдохнул пару раз в надежде восстановить размеренную работу извилин.

— Предположим, вам удалось обнаружить ДНК в оссуарии 80/503, — сказал он громче, чем того требовала обстановка, ибо надо было дать знать спутникам, что пора выходить из ступора. — Но что в том толку, если точно не установлено, кому принадлежат кости в этом оссуарии?

— Это Иисус из Назарета, — сказал Аркан без тени сомнения в справедливости своих слов.

— Хотелось бы знать, откуда такая уверенность? — не соглашался историк. — Как мы только что убедились, вероятность того, что обозначенный на оссуарии Yehoshua bar Yehosef имеет отношение к нашему Иисусу — Иосифову сыну, равна одной тысячной! На мой взгляд, показатель просто ничтожный!

Его оппонент поднял руку.

— Так бы, возможно, и было, если бы не другие оссуарии из того же склепа. А на них выбиты имена, которые Евангелии напрямую ассоциируют с Иисусом Назаретянином. Если принять это во внимание, то степень вероятности начинает резко стремиться вверх.

— Какие же имена вы имеете в виду? О ком речь?

Хозяин перелистал досье, лежавшее перед ним на столе. Эта страница, как и предыдущая, имела инвентарный номер в верхней части и чуть ниже фотографию надписи на еще одном оссуарии.

— Начнем с номера 80/505, — предложил Арпад Аркан. — На этом оссуарии выгравировано имя Мария по-древнееврейски. Знакомо вам такое в ближайшем окружении Иисуса?

— Понимаю, к чему вы клоните, но это имя, наверное, было еще более популярным в те времена, да и не только. Поэтому я бы не стал утверждать, что это останки именно матери Иисуса.

— Действительно, это самое распространенное имя и в ту эпоху. Среди трехсот семидесяти восьми ссылок насчитывается семьдесят Maryam — древнееврейских женщин, которых на латыни обозначали как Maria или Marya.

— Это значит… дайте-ка прикинуть навскидку… примерно двадцать процентов особ женского пола назывались Мариями. Двадцать процентов — это не шутка! — Томаш мысленно благодарил своего школьного учителя математики.

— Не шутка, а сущая правда, — поддержал его невозмутимо господин президент. — Пятая часть женщин носила тогда имя Maryam. Но дело в том, что в Новом Завете о матери Иисуса говорится исключительно как о Maria, а не Maryam. А какая же надпись на нашей урне? Marya. Согласитесь, это, как минимум, наводит на размышления.

— Наводит…

Аркан перешел к третьей странице того же типа: инвентарный номер вверху и фотография внизу.

— Давайте изучим оссуарий за номером 80/504. На боку гравировка — Yose. Понятно, что Yose — это уменьшительный вариант от Yehosef — Иосиф.

Ученый выразил решительный протест, подкрепив его жестом несогласия.

— Останки эти не могут считаться принадлежащими отцу Иисуса! — голос звучал решительно и убежденно. — В Евангелиях Иосиф упоминается только тогда, когда описывается детство сына. Поэтому мы вправе заключить, что отец умер чрезвычайно рано.

— Ну и что? — ответил вопросом на вопрос глава фонда. — Не забывайте, что Тальпиот — это место вторичного захоронения. Что могло помешать родным Иосифа, спустя годы после его кончины, перенести останки в семейный мавзолей поближе к храму? Более того, нисколько не сомневаюсь, что именно так они и поступили, будучи приверженцами идеи скорого пришествия Страшного суда! Что здесь не так?

— Вы правы, — признал после недолгих размышлений португалец.