У господина профессора, как и у других его друзей по несчастью, не было иного выхода избежать гибели в дьявольском пламени, кроме как быстро найти выход — в прямом и переносном смысле. Бежать вперед, нестись во весь опор, пока было время. Впрочем, дальше будет новая напасть: выход перекрыт бронированной дверью с кодовым замком. Единственным человеком, знавшим пароль, был Арпад Аркан, но глава фонда уже давно был выведен из схватки. Португальцу оставалось надеяться, что чутье не подведет, и его предположение о вещем слове окажется правильным.

Томаш прочесывал Святая святых, стараясь найти верный путь к спасению. Забежав в какой-нибудь отсек, осматривался, есть ли там продолжение, можно ли продвинуться дальше. Попадая в какой-либо тупик, мчался стремглав обратно, моля Бога о том, чтобы на его пути не встали огонь или пуля.

И вот долгожданная бронированная дверь…

Последний коридор привел его прямо к ней, но он поначалу даже не понял своего счастья: ударившись на полном ходу ладонями о металлическую поверхность, португалец решил, что это очередная «тупиковая ветвь». Однако через миг разглядел сквозь дым иллюминатор практически рядом с собой.

— Вы в порядке?

Историк обернулся и увидел прекрасные голубые глаза Валентины. Она сняла верхнюю часть скафандра и была с непокрытой головой, что выглядело вполне разумным в новых обстоятельствах; пожар быстро нагревал помещение, а о том, чтобы беречь стерильность пространства «Кодеш Ха-Кодашим», было бы странно даже подумать.

Не говоря ни слова, Томаш схватил итальянку в охапку и поцеловал ее волосы. Они пропахли дымом, но это был божественный запах. Хотелось осыпать поцелуями все это милое лицо, добраться, в конце концов, до алых губ, но пришлось притормозить: не до того сейчас. Увы и ах, но иные у них приоритеты. Он заглянул итальянке в лицо, нежно держа ее за плечи.

— Мы должны выбраться отсюда во что бы то ни стало. Причем как можно скорее — все в огне!..

Только сейчас он увидел, что его спутница по-настоящему испугана. В общем-то, немудрено: сначала были атака сикария и предательство Гроссмана, а теперь еще и пожар, как если бы всего предыдущего было мало! К тому же огонь приближался, все больше ускоряясь, а шансы на счастливое спасение с такой же быстротой сокращались.

— Но как? Дверь же заблокирована. Или вы знаете код?

— Не уверен, — сказал португалец, глядя на бронированный выход, — но есть кое-какие предположения. Помните, прежде чем войти сюда, мы…

Фраза осталась незаконченной, так как из дыма возник, откуда ни возьмись, Арни Гроссман с пистолетом, дуло которого было направлено точно в португальца. Томаш бросил отчаянный взгляд направо, затем налево в поисках укрытия, но бежать можно было исключительно вперед — прямо на вождя новых сикариев.

— Мышеловка захлопнулась! — проворчал израильтянин, тоже сбросивший шлем скафандра. — Такие мышата, как ты, всегда попадаются, сколько бы ни бегали, а? — он не скрывал своего удовольствия от этого момента торжества.

Историк поднял руки вверх, соглашаясь на плен.

— Успокойтесь, ради Бога! Мы с вами теперь в одной лодке!

— Я не делю свою лодку с крысятами, — осклабился шеф израильской полиции, наводя пистолет на Томаша, готовый выстрелить в следующее мгновение. — Особенно с дохлыми…

Положение выглядело безнадежным. Не опуская поднятых рук, португалец отступил на шаг и ударился спиной о бронированную дверь. Теперь он знал, что чувствует человек за секунду до «расстрела на месте».

Томаш бросил отчаянный взгляд на Валентину: почему бы ей не воспользоваться тем самодельным оружием, которое она обещала применить против израильтянина? Если она сделала «коктейль», то сейчас самое время пускать его в дело! Историк нисколько не сомневался, что, расправившись с ним, Гроссман не пощадит и прекрасную итальянку.