— Только не дергаться, иначе прострелю колени! — по всему было видно, что девушка не шутит.

Шок!

Большего потрясения в своей жизни он наверняка не испытывал: красавица Валентина оказалась оборотнем! Не жизнь, а сплошные американские горки: сначала безбрежное отчаяние, следом почти безудержная радость, а теперь полнейшее разочарование! Как привыкнуть к этой кошмарной и невероятной мысли, что Валентина…

Валентина — враг.

LXXV

В голове не укладывается, как такое стало возможным?! Перед ним красавица-итальянка с пистолетом, направленным на него. Картина немыслимая, но такова реальность. Историк не сводил с нее свой правый глаз, вроде видел, но отказывался верить. Этого не могло быть, потому что не могло быть никогда! Ну не могла Валентина быть в одном строю с сикариями! Это же нонсенс! Абсурд! Бред!

Однако такова была грубая действительность, она же — объективная реальность: Арни Гроссман отдал итальянке свой пистоль, а она взяла на мушку совсем не вождя новых сикариев, а его, Томаша! Можно думать и домысливать все, что угодно, включая самое невероятное, пытаться найти объяснения необъяснимому, но факты — упрямая вещь. Валентина держала его под прицелом…

— Что с вами происходит? — историк пытался найти хоть какую-то мотивировку тому, что увидел и услышал в последние минуты. — Почему вы вместе с этим субъектом? Что вы делаете?

Итальянка, прищурив глаза, изобразила ехидную улыбку и вызывающе сказала:

— Вы не знали, что мы, женщины, обожаем притворяться, играть?

— Играть?

Валентина цокнула языком, покачав головой.

— Какой же глупец! — голос ее звучал снисходительно. — Вы думали, я уже попалась на крючок, и вот-вот будет вам радость? А то как же — зеленые глаза, шарм латинского мачо? У барышни наверняка уже должна была бы вскружиться голова, правда? — она снова покачала головой, и пистолет, нацеленный на Томаша, был с ней согласен, колеблясь в такт. — Ох, бедный дурачок! Какие же идиоты — мужчины!

Арни Гроссман искал что-то в карманах брюк, но португалец не обращал на него никакого внимания — до такой степени он был выбит из седла ходом событий — одного невероятнее другого.

Томаш был, как говорится, зациклен на инспекторе Следственного комитета Италии. Он смотрел на нее с таким видом, словно ни одно словечко, только что ею произнесенное, не имело ни малейшего смысла. Ему казалось, что она — это не она. Нет-нет, он был практически уверен, что перед ним совершенно другой человек. Облик тот же, а личность другая, ему неведомая.

— Но… но как же так? Что за… бредни? С каких же это пор?

— С самого начала.

— Как так?

Валентина бросила взгляд на израильского коллегу, который разбирал в это время нечто похожее на складной ножик.

— Мы с Арни познакомились раньше, — принялась объяснять итальянка. — Так как мы оба из полиции, то в курсе определенной ограниченности легальных возможностей применения закона. Поэтому-то мы и примкнули к разным секретным обществам, созданным для разрешения таких проблем, которые невозможно решить, прибегая только к законным методам. Он воссоздал в Иерусалиме секту сикариев, а я принадлежу к службе безопасности масонской ложи, известной по аббревиатуре «П-2».