Перевернувшись с живота на спину, он увидел израильтянина на карачках с выражением несусветного удивления на багровом лице. Вытаращенные глаза вот-вот должны были выпасть из орбит, а язык уже вывалился наружу… Кончик какого-то кинжала торчал из горла на уровне Адамова яблока, дрожавшего при каждом выбросе крови.

— Ба-бах!

— Ба-бах!

Эти два выстрела чуть не разорвали барабанные перепонки Томаша. Ему показалось, что он практически оглох. Только тут он заметил в дыму движение еще одной фигуры, находившейся за израильтянином. Приглядевшись к падающему человеку, португалец понял, что это Арпад Аркан. Президент фонда упал на пол животом вниз и лежал, как мешок. Продырявленный мешок: из двух отверстий на спине толстяка поднялись струйки дыма, как из кратера ожившего вулкана.

Бросив взгляд в сторону, португалец догадался, что стреляла Валентина — она продолжала держать пистолет дулом в их сторону. Если бы не боль, Томашу могло бы показаться, что все происходящее — тяжелый сон. И вновь возникший в нем из небытия Арпад Аркан, по-видимому, совсем недавно пришел в себя, вытащил из руки клинок, которым его ранили. Затем он осознал серьезность пожара в Святая святых и бросился к бронированной двери. Приблизившись, должно быть, увидел, как Гроссман истязает Томаша. Сориентировавшись в обстановке, глава фонда подкрался к мучителю и проткнул его шею любимым оружием сикариев. Жаль только, что в этом горящем бедламе он не заметил итальянку, а возможно, недооценил ее истинную роль в происходящем. В результате — пуля в спину.

— Спятила, что ли? — крикнул он с яростью итальянке, бросившись в Аркану. Даже голос сел от гнева. — Совсем крыша поехала?

— Стоять! Ни с места! — Валентина наставила на Томаша еще дымящийся пистолет.

Не обращая на нее внимания, португалец рассматривал вблизи лицо президента фонда. Глаза его были полузакрыты и, казалось, слегка остекленели. Этот «взгляд в бесконечность» оставил мало сомнений относительно будущего господина Аркана.

Томаш резко повернулся к инспектору Следственного комитета Италии.

— Вы хоть соображаете, что только что сделали?

Валентина, однако, смотрела с испугом не в его сторону, а на приближавшийся огонь. Языки пламени были уже метрах в пяти от их сектора и совсем скоро должны были охватить ближайшие к двери ряды стеллажей.

— Открывайте же дверь! — приказала она, стуча ладонью по броне, которая отделяла теперь их жизнь от смерти. — Сейчас не время разбираться, что да зачем! Подробности потом! Откройте, наконец, эту проклятую дверь!

Томаш подтащил тело Арпада Аркана к двери, обойдя сбоку труп главного инспектора полиции Израиля.

— Ага, захотелось выбраться отсюда?! Припекает?! — завопил он, стоя над несчастным главой фонда. — Тогда зачем убили единственного человека, знавшего пароль?! Что за идиотизм? Как же можно быть…?!

Итальянка ошалело смотрела то на Томаша, то на Аркана.

— Что вы хотите сказать этим? Я же думала, вы знаете код?!..

— «Думала, думала», — передразнил он, пылая от гнева и ярости. — Я тоже думаю, что знаю! По-ла-га-ю! А если окажется, что я ошибаюсь? Только он, — португалец показал на тело президента фонда, — точно, повторяю, точно знал пароль! А вы его застрелили! Браво! Настоящий снайпер! — он потряс головой от возмущения. — Ах, какая умница! Лучший следователь Италии и окрестностей!..

Валентине некогда было отвечать на все эти колкости. Она теперь понимала, что поторопилась и совершила ошибку, возможно, самую дорогую в своей жизни, но сделанного назад не воротить, а огонь подступает все ближе. Он уже перекинулся на последний перед дверью ряд стеллажей.