Глаза госпожи Фэрро стали круглыми-круглыми.

— Да вы что?

— Эта ситуация очень похожа на эпизод с прелюбодейкой, — подчеркнул ученый. — Помимо того, что сюжет о воскрешении отсутствует в самых древних и, соответственно, самых близких к оригинальной версии, стиль его изложения отличается от остального текста Евангелия. Многие слова и фразы, используемые в этих двенадцати стихах, не встречаются во всех прочих главах Евангелия от Марка, — говоря это, он стучал пальцем по Ватиканскому кодексу, как бы в подтверждение сказанному. — А это значит, что рассказ о воскрешении не принадлежит к оригинальной версии, но был добавлен одним из последующих переписчиков, — глаза, буравившие Валентину, были полны суровости судьи в момент вынесения приговора. — Это чистой воды мошенничество.

Инспектор, несколько смущенная такими словами в отношении Библии, решила переключить свое внимание на размеренный гул, доносившийся из двух смежных залов Апостольской библиотеки Ватикана. Ее подчиненные еще обрабатывали следы преступления, а санитары, уже получившие разрешение на вывоз трупа, заканчивали приготовления к эвакуации.

— И все это из-за исследования, которым занималась ваша подруга, — прошептала она почти с укоризной.

После прибытия санитаров морга Томаш старался не смотреть в сторону, где они хлопотали вокруг тела Патрисии. Предпочел сконцентрироваться на старинной рукописи, лежавшей на столе.

— Она искала ошибки в Новом Завете, — размышлял историк. — И то, что она оставила Codex Vaticanus именно на этой странице, — явное тому подтверждение.

Госпожа следователь задумалась, собирая воедино разнообразные обстоятельства дела. Надо было прояснить еще одно, очень важное, — решила она, указав Томашу на коридор между двумя залами.

— А что вы скажете об этом ребусе, что лежал на полу? — спросила она. — Считаете, что он имеет отношение ко всему остальному? Или это просто шутка?

Историк вспомнил о листке, найденном на мраморном полу библиотеки, и тоже впал в задумчивость. И вправду, к чему эти романтические загадки в столь гнусном деле? Его взгляд заскользил по шифрованной надписи в надежде обнаружить хоть какой-то смысл в этих каракулях.

Что, собственно говоря, хотели сказать этим alma? Только лишь забава? Намек на потусторонний мир? А этот странный знак перед словом? Похож на трезубец. Или же это… это…

— Это «for-de-lis?!»

Томаш так резво разогнулся, что Валентина даже испугалась.

— О, Господи! — вскрикнула она. — В чем дело? Что случилось?

Он метнулся к переходу между залами и решительно показал на листок на полу.

— Я знаю! — выпалил возбужденно. — Я уже знаю, что это!

Итальянка смотрела на бумагу, как на абракадабру.

— Неужели? И что же?

Профессор присел на корточки перед каракулями, вдруг переставшими быть загадкой. Его глаза блестели от радости, и он спешил поделиться новым знанием.

— Это тайна Марии, — воскликнул он. — Дева уже не была девственницей.

XIII

Бежать в ночи и так-то не просто, а уж когда кровушка разбавлена виски — пусть только две трети бутылки, — то это задача и вовсе неподъемная.

— На помощь! — кричал Пэдди Мак-Грас на бегу. Он даже грохнулся пару раз на мокрый газон «Dubh Linn Gardens», но не сдался. Спотыкался, шатался так, что маршрут его напоминал заковыристый зигзаг. Дыхалка отказывалась работать напрочь, в горле пересохло, голова кружилась, но он не мог остановиться.

— Помогите!

Тут он добежал до опрокинутого наземь силуэта и остановился, тяжело дыша.