У того ответа не было.

— Понятия не имею, — признался он честно. — Я думал, вы мне поможете. Я видел отчет, который вы отправили в Интерпол, и понял, что у нас тот же случай. Полагаю, нам надо сотрудничать, чтобы разобраться в этом деле.

— Да, это так, — согласилась итальянка. — Мне сказали, что, как и в Ватикане, здесь тоже был найден листок с какой-то головоломкой?

О’Лири вытащил из своей зеленой папки еще одну фотографию.

— Вы это имеете в виду?

Его гости склонились над фото, на котором виднелся мятый листок с черными четверками, разделенными косой чертой:

— Точно как в Ватикане, — констатировала Валентина. — Но послание, судя по всему, другое.

— Что бы это значило? — допытывался ирландец.

— Прошлой ночью я много думала над загадкой, найденной на полу Ватиканской библиотеки. Она могла быть шуткой самой жертвы, рисовавшей во время работы. А потом бумажка просто упала в момент убийства. А еще это могла быть своего рода подпись убийцы, — она показала на фотографию. — И если ребус такого же типа спустя несколько часов снова появляется перед нами после похожего убийства за тысячи километров, то все это означает, что скорее всего правильна вторая версия.

Суперинтендант посмотрел на фото в своей руке.

— То есть это — подпись убийцы?

Томаш уже стоял рядом с ирландцем, чтобы лучше рассмотреть изображение. Через пару секунд он озвучил свое мнение.

— А может, и нечто иное, — предположил он, вмешиваясь в разговор. — Например, послание для нас.

Оба следователя повернулись к нему, и на их лицах читалось сильное любопытство.

— Вы уверены? — спросила итальянка. — Послание? А вы могли бы его расшифровать?

Историк взял фотографию и стал разглядывать цифры.

— Готово!

— Как, уже? И что же это?

Прежде чем ответить, Томаш еще пару секунд подержал в руках фото, затем посмотрел на собеседников со смущенной улыбкой. Ему было заранее неуютно от того, что снова придется сообщать Валентине не совсем приятные для нее вещи.

— Боюсь, мы столкнулись с еще одной неувязкой в Новом Завете.

XVI

Трафик при въезде в город был непростым, но продвижение имело место быть. Многоквартирные дома напоминали громадные серые ящики, которым не было конца и края; ощущение тоски и упадка возникало при первом взгляде на эти типичные постройки советской эпохи. Кроме того, воздух был пропитан запахом горелого масла, который слегка раздражал, как и нескончаемый гул, обволакивавший автомобильную реку.

Почувствовав мгновенно дискомфорт, Сикариус быстренько нажал на кнопку со стрелкой вверх, и стекла машины, чуть жужжа, закрылись. Защитив себя от шума и вони, он притормозил у обочины и набрал номер на сотовом.

— Я на месте, шеф! — не мешкая, сообщил он, когда абонент ответил. — Жду ваших инструкций.

На том конце, судя по звукам, что-то дожевывали.

— Хорошо ли ехалось?

— Хорошо, но долго.

Послышался звон приборов и посуды, а затем зашелестели бумаги.

— Вот информация о твоей следующей цели, — сказал шеф, приступая сразу к делу. — Объект пришел ровно в девять на факультет — у него лекции. Они заканчиваются в полдень, и он пойдет прямо домой, куда придет в двенадцать двадцать две.

— Придет в двенадцать двадцать две? — не скрыл своего удивления Сикариус, — и ни минутой позже? Почему вы в этом так уверены?

В трубке раздался смех.