Бледсоу пустился в объяснения. Говорил он презрительным тоном и упирал на то, что обе эти страны слишком заняты своими внутренними проблемами, которые предпочитают держать в секрете.

— Китайская Народная Республика, — разглагольствовал он, — только что утратила контроль над провинцией Цзилинь, где взяло верх движение «Фалунгун», а китайское руководство не может с этим смириться. О, вы, конечно, никогда не слышали о провинции Цзилинь? Но именно там получают самый большой урожай зерновых, не говоря уже о том, что именно там производится добрая часть автомобилей и железнодорожных вагонов. Вы меня поняли. Сельское хозяйство и промышленность! А движение «Фалунгун» уже успело распространиться из провинции Цзилинь во Внутреннюю Монголию.

Полковник покачал головой — если бы не едва заметная издевательская усмешка, этот жест можно было бы принять за выражение сочувствия.

— А русские? — спросил он сам себя. — У этих дела еще хуже. В Чечне опять запахло жареным. На Кавказе живут мусульмане, и все исламские джихадисты в мире, жаждущие убивать неверных, готовы хлынуть туда и взять в руки оружие. А ведь там проходит один из самых важных российских нефтепроводов. И если Чечня наконец обретет свободу, в России найдется еще несколько регионов, которые захотят последовать ее примеру.

— Похоже, вы просто в восторге от этого, — отметила Майра.

Бледсоу насупился:

— В восторге? Вовсе нет. Какое мне дело до проблем китайцев и русских? Но задача всяко упрощается, когда речь идет о принятии решения, и нашему президенту нет нужды упрашивать их присоединиться. И вот теперь пора поговорить о вас, Субраманьян, и о вашей семье. У президента есть план. И вы являетесь частью этого плана.

Незваного гостя Ранджит и его родственники сразу встретили не слишком тепло, а теперь отношение к нему стало прямо-таки ледяным.

— Чего вы хотите? — спросил Ранджит таким тоном, что сомнений не оставалось: чего бы ни хотел Бледсоу, он вряд ли это получит.

— Все очень просто, — ответил полковник. — Мне нужно, чтобы ваша дочь Наташа выступила по телевидению и заявила: пока она пребывала в плену, ей дали понять, что «стерилизация» Земли означает поголовное уничтожение людей, а инопланетяне имеют целью завладеть нашей планетой.

Наташа сразу возразила:

— Но этого не было, мистер Бледсоу. Я ничего не помню о своем пребывании в плену.

Ранджит поднял руку.

— Детка, наш гость прекрасно знает, что это ложь, — сказал он дочери. — Ладно, Бледсоу. Скажите, почему вы хотите посеять в душах людей ненависть к этим существам?

— Потому что мы собираемся рано или поздно уничтожить их. Что еще? О, мы позволим им совершить посадку. Но потом выступите вы, Субраманьян, и скажете, что ваша дочь призналась вам кое в чем и об этом, по вашему мнению, стоит узнать всему миру, а потом появится Наташа и расскажет свою историю.

«А он жутко доволен своим замыслом», — подумал Ранджит.

— И что дальше? — хмуро спросил он.

Бледсоу пожал плечами.

— Потом мы их истребим. Для начала нанесем удар «Бесшумным громом», чтобы сделать их беспомощными. А затем обрушим на них всю мощь американских ВВС. Все бомбы, все ракеты, какие только можно погрузить на самолеты. И межконтинентальные баллистические задействуем, и с ядерными боеголовками. Даю гарантию: когда мы закончим операцию, от чужаков не останется ни крошки.

Майра презрительно фыркнула.

— Бледсоу, — сказал Ранджит, — вы с ума сошли. Неужели думаете, что у этих ребят нет собственного оружия? Вы добьетесь только того, что погибнут несколько тысяч летчиков, а инопланетяне жутко разозлятся.