– Ну и глупо, – фыркнула Светка. – С волками жить – по волчьи выть. Если я тебя правильно понимаю – затеял очередное расследоване? Неймется отставному сыщику, карежит его бесправное существование сторожа… Изволь слушать и вникать.

Добрый час она вдалбливала в бедную мою башку азы нынешней экономики, понятие о прохождении акций, их регистрации, купле продаже, возможных махинациях и спекуляциях. У меня сложилось впечатление – живу в самой настоящей бандитской стране.

– Не исключено, что Сурен дал сертификаты акций кому то в виде взятки. Возможно, именно этот сертификат был упакован в том конверте. Спросишь, как проверить? Проще простого. Заведи знакомство с заведующей депозитарием. Фросенька – сдобная бабенка, холостячка, в свои пятьдесят так и лупит глазища на мужиков… Гляди, не вздумай подбивать к ней клинья – евнухом сделаю, легкий флирт, не больше… Сидит Фросенька в своем депозитарии…

– А это что за зверь? Если равнозначен крематорию – наотрез отказываюсь! – с опаской перебил я, вступившую на излюбленную тему любовницу. – Господи, да неужто русский язык так уж беден, что приходится употреблять иностранные словечки! Нет, избавь меня и от крематориев и от депо…зат… Язык сломаешь!

– Дело твое. Чем ещё могу быть полезной?

В моей голове выпрыгнула шальная мыслишка – сделать любовницу своей помощницей. Ведь, хочешь не хочешь, предстоит изучение доходов Росбетона и банка Второва, а у меня на это явно не хватает времени.

Странно, но Светка с удовольствием и азартом согласилась на мое предложение. Видимо, сидят в этой хрупкой женщине сыщицкие гены, невесть от каких предков взятые…

15

На следующий день меня вызвал генеральный директор. Естественно, не для дружеского застолья и не для обсуждения эффективности сторожевой службы. Как я и ожидал, речь пошла о расследовании убийства Сурена Ивановича. Можно подумать, что поимка бандитов резко увеличит производительность, подбросит новые выгодные заказы, снизит у директора артериальное давление и преподнесет ему новую любовницу.

Поскольку в моей голове, загнанным по шляпку гвоздем, сидел чертов депозитарий, отвечал я на дотошные вопросы Пантелеймонова невразумительно и сбивчиво. Будто подозреваемый в страшном преступлении на допросе у следователя.

– Что с вами творится, Константин Сергеевич? – спросил повышенным тоном директор. – Можно подумать, что не вы у меня работаете, получая почти директорский оклад, а, наоборот, я у вас. Или так подействовало ночное отсутствие Светланы Афанасьевны? Будьте добры, оставьте обсуждение семейных проблем на вечер… Разверните мозги в другую сторону. Меня нисколько не интересуют ваши версии, перекрестные допросы, исследование следов пальчиков и прочая профессиональная дребедень. Ответьте только на один вопрос: кто и за что убил Вартаньяна?

На языке так и крутилась колючая фраза – мне задан не один вопрос, а два, на какой из них отвечать в первую очередь? С трудом проглотил её, слегка оцарапав горло. Ибо реакция на подобную дерзость была бы равнозначна ядерным бомбам, сброшенным на Хиросиму и Нагасаки. Портить отношения с работодателем – плевать против ветра: ветру – ничего, а себя забрызгаешь.

– Видите ли, Вацлав Егорович, отыскать преступников намного сложней, чем забетонировать панель перекрытия. Одно могу сказать – дело продвигается и недалек тот час, когда я приведу к вам преступника…

– Ради Бога, только не ко мне, – откинулся на спинку кресла директор, будто перед ним, на самом деле, возник убийца в наручниках под конвоем. – Вполне достаточно известия о том, что злодей посажен под крепкий замок… И кого же вы подозреваете? Надеюсь, не из числа сотрудников Росбетона?

– Конечно, нет, – горячо отмел я саму возможность причастности арматурщиков или бетонщиков к преступлению.