— Ну что надо? — спросил его блондин.

— Я из полиции, — сказал Карелла и показал значок, который не вызвал у молодых людей никакого интереса. Девушка поправила каштановую прядь, упавшую на щеку, и отвернулась. — Мне надо установить личность человека, которого убили в этом районе.

— Когда? — спросил блондин.

— В воскресенье вечером. Восемнадцатого апреля.

— Где? — спросил блондин.

— В пустом доме на Харрисон.

— Как, кстати, вас зовут? — осведомился блондин.

— Стив Карелла.

Тотчас же девушка отодвинула стул и встала, словно хотела поскорее убраться отсюда. Карелла положил свою руку ей на запястье и спросил:

— А вас как зовут, мисс?

— Мери Маргарет, — ответила она, отдернула руку и сделала попытку отойти.

— А фамилия? — не отставал Карелла.

— Райан, — сказала она. — Ну пока, мальчики. — Она сделала еще несколько шагов, но была остановлена словами Кареллы:

— Не могли бы вы, мисс Райан, взглянуть на снимок?

Он вынул из бумажника фотографию. Девушка подошла к столику, взглянула на фотографию, но ничего не сказала.

— Не узнаете?

— Нет, — помотала головой мисс Мери Маргарет Райан. — Пока, — снова сказала она молодым людям и быстро вышла из кафе на улицу.

Карелла проводил ее взглядом и затем показал фотографию блондину:

— Не узнаешь?

— Нет.

— А как тебя зовут?

— Боб.

— А фамилия?

— Кармоди.

— А ты кто будешь? — обратился он к бородатому.

— Хэнк Скафале.

— Где живете?

— На Портер-стрит.

— И давно?

— Давно.

— Хорошо знаете тех, кто тут живет?

— Придурков знаем. С остальными не водимся.

— Этого парня случайно не встречали?

— Нет, если он действительно так выглядит, — сказал Хэнк, разглядывая снимок.

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, он ведь мертвый?

— Да.

— Это уже не то, — заключил Хэнк и добавил: — Вырубили ток. — Он снова посмотрел на снимок, покачал головой и повторил: — Вырубили ток. Нет, я не знаю, кто этот бедолага.

Примерно в том же духе высказались и прочие завсегдатаи «Космоса». Карелла посетил еще пять столиков, объяснил, что его интересует, и фотография распятого какое-то время переходила из рук в руки. Никто из ребят не проявлял особого дружелюбия (они успели усвоить, что от полицейского запросто можно получить по башке, и лишь потом прийти к выводу, что между вами нет взаимной приязни), но и открытой враждебности тоже не было. Они все послушно изучали снимок и потом сообщали, что никогда не встречали того, кто на нем запечатлен. Карелла поблагодарил их и удалился.

К пяти часам Карелла побывал в двух кафе, вегетарианском магазине, магазине пластинок, магазине, где продавались сандалии, и еще в четырех местах, обслуживавших местную молодежь — во всяком случае тех ее представителей, кто предпочитает отращивать длинные волосы. Карелла не мог заставить себя называть их придурками, хотя они сами не имели против этого определения ровным счетом ничего. Для него это было все равно как нацепить на большой палец покойника бирку с указанием имени и лишь потом выяснить, как его зовут. Ярлыки раздражали его, кроме тех случаев, когда они прикреплялись к вещественным доказательствам или были наклеены на склянки и коробки с лекарствами.