– Не говоря о том, что часть устоявшихся торговых отношений отныне разрушена, – перебил господин Авернус, глава Гильдии Банкиров, и тон его обращения Идель совсем не понравился. Только теперь молодая герцогиня обвела взглядом собравшихся и увидела, насколько они взвинчены. Все ждут… чего? Как много она упустила? Как давно вообще начался весь этот фарс? И зачем тут, Творца ради, отец?

Идель снова потерла лоб основанием большого пальца. Что от нее требуется то? Ладно, для начала придется выяснить, что такого им предложил отец, что они все разом вознегодовали. Но нельзя же спрашивать в лоб: «И что вы предложили, ваша светлость?». Это никуда не годится!

– Чем именно предложение герцога не подходит решению сложившейся ситуации?

– Тем, что оно ничего не решает! – Господин Авернус, тучный, как вздутая рыбина, весь встряхнулся, будто только сообразив, что герцог все еще тут. – Простите, ваша светлость! Я… – Он откашлялся. – Я прошу прощения, но ваше предложение…

– Обсудите его с эрцгерцогиней. – Жестко пресек Теоданис и непреклонным движением поднялся из за стола. Мгновенно на ноги вскочили и остальные, включая несколько обмякшую Идель. – У меня полно дел, завтра нужно выходить в столицу.

Он мог бы добавить что то про сбор войск и прочее, однако счел это лишним. К тому же лицо дочери и без этого исказилось. Боже, да она просто вытаращилась на него, как девчонка, не беспокоясь о том, как выглядит! Что ж, мало растормошить Идель – самое время свесить на нее кучу обязанностей. И первая из них – угомонить прорву недовольных мужиков. Пока она будет заниматься восстановлением хороших отношений за этим столом, она включится в их дела. А там уж…

В душе Теоданис вздохнул: кто, как не он, знает, насколько работа спасает от горечи утрат? В дни после смерти Раданиса он совершил самые прорывные маневры и захваты по утраченным землям Деорсы – настолько велики были его ярость и боль.

– Уже завтра, милорд?! – Идель невольно подалась к герцогу.

Теоданис кратко переглянулся с Рейбертом, чьим советом устроить собрание гильдий воспользовался, чтобы привести Идель в чувство. Этот моложавый хлыщ весьма неплохо знал ее. Оставалось надеяться, что в отличие от Нолана, который так же отирался рядом с Идель несколько лет назад, Рей свое место знает. Теоданис ведь не соврал Железному: с него хватит и одного безродного зятя.

Тщательно скрывая торжество победителя, Теоданис воззрился на дочь – и осознал собственную опрометчивость: он только что сдал Рейберта с потрохами.

Ладно, из благодарности он прикроет парня собственным авторитетом. А то, говорят, у дочери тяжелая рука.

– Что вас удивляет? – Спросил Тео так, словно они с Идель были одни.

Их светлости стояли, и присутствующим тоже не оставалось иного, как держаться на ногах.

– Я отчетливо помню, что император настаивал на вашем возвращении к середине осени.

– К середине осени я должен быть готов заняться делами совета. А до того мне нужно решить собственные. Как вы понимаете, миледи, часть времени вашего отсутствия, мне пришлось провести здесь, в Греймхау. Все, от муштры дворцовых гвардейцев до столичного гарнизона срочно нуждается в хозяйской руке. Надеюсь, не нужно напоминать вам, что я не только герцог Греймхау, но лорд констебль Деорсы?

«И подлец, каких поискать»

Теоданис не усомнился: не он один прочитал это во взгляде дочери. До нее дошло, что он попросту бросает ее в чан с кипящим маслом: мол, давай, утрясай дела, устраняй последствия.

Идель закусила губу, ощущая, как в горле собирается ком: он… бросает ее. Как тогда. Как двенадцать лет назад. Неужели он не понимает? Он ведь сам потерял наследника! Неужели этот черствый старый пердун не понимает, в каком она состоянии?! Она просто неготова, не может сейчас решать настолько серьезные вопросы, как реабилитация партнерства и торговых отношений!

Идель предприняла последнюю попытку вразумить отца и убедить задержаться хотя бы ненадолго.