Андрей Посняков. Посол Господина ВеликогоНовгородская сага – 2
Глава 1 Новгород. Март 1471 г.
Знал ли ты, что свобода существует Лишь в школьном учебнике, Знал ли ты, что сумасшедшие правят нами, Нашими тюрьмами, застенками… — Имай, яво, шильника, имай! — Сбоку, сбоку заходи! — Да что ж вы творите, ироды?! Весь товар-от перевернули! — Молчи, тетка, не до товару твово — вишь, обманника имаем! — Сбоку, сбоку давай, Ярема! Эх, уйдет, шильник… Молодой востроглазый парень в нагольном полушубке и треухе перемахнул через ограду и скрылся где-то на Пробойной. Преследовавший его Ярема — грузный сорокалетний дядька, торговец рыбой — поскользнувшись на собачьем дерьме, ткнулся носом в ноздреватый мартовский снег. — Эх, ты, Ярема, — подбежав, укоризненно покачал головой его сосед по рядной лавке Парфен-селедочник. Сам-то Парфен хоть и тоже немолод, но и не так грузен, как Ярема, худ, увертлив, ловок — вполне мог бы схватить жулика, ежели б вот не Пелагея-пирожница. Товар, вишь, у ней опрокинули… — Почто шумим, мужики? — полюбопытствовал, проходя мимо, Олексаха-сбитенщик… вернее, бывший сбитенщик, ныне — Олександр, человек служилый. Олексаху на Торгу всякий знал, доверяли. — А ты глянь-ко! С сопением выбравшись из сугроба, Ярема-рыбник, разжав кулак, протянул Олександру серебряную монету с изображением двух сидящих человеческих фигурок. Монета как монета. Обычная деньга новгородская. — Обычная? Да ты зубом кусни, человече! Олексаха так и сделал. С двух сторон монеты остался четкий отпечаток зубов. Фальшивка! — И вон, ишо такая же! И там… Олексаха задумался, сдвинув на затылок круглую, отороченную бобровым мехом, шапку. — Вот что, мужи славные новгородские, давайте-ка сюда деньгу нехорошую. Обманника-то запомнили? — Ага, запомнишь тут. Парень как парень. Полушубок нагольный — в таких пол-Новгорода — треух на глаза надвинут. Непонятного цвета глаза… волос тоже не виден. Сам, обманник-то, ни высокий, ни низкий, ни худой, ни толстый… средний, в общем… как все. — Это плохо, что как все, — покачал головой Олексаха. — Еще буде увидите шильника — ловите, иль хоть запомните. Мартовское солнышко плыло в облаках по высокому небу, пригревало, с каждым днем все сильней, ласковей, топило понемножку снега, разгоняло ночную стужу. Все обильнее капало с крыш, все синее становилось небо, а раз, поговаривали, грохотал уж как-то под утро первый весенний гром. Был ли гром, нет ли — может, и врали. Но что весной все сильнее пахло — все вокруг замечали. Орали на деревьях вороны, пищали синицы, воробьи да прочие мелкие птахи — теплу радовались. Даже Волхов седой заворочался подо льдом, забурчал, затрещал, заругался, чувствуя близкий конец своей зимней спячки. Стоял Великий пост перед Пасхой, люд православный мяса не покупал, постился, кой-когда перебиваясь рыбкой, да кашей, да огурчиками солеными, да мочеными яблоками — тем сейчас и торговали, да еще рыбьим зубом, да рухлядью мягкой — мехами, издалече ушкуйниками привезенными. Оптом продавали, редко кто шкурками покупал. Торопились купцы — чуть-чуть и растопит весна-красна дороги зимние, по болотам, по рекам проложенные, потянулись уже в родные края гости заморские, свеи да немцы ливонские — кому ж охота в распутицу зазря прозябать, а до лодейных-то путей еще месяца полтора-два — не меньше. Потому и снижались цены. Быстро шла торговлишка-то, уж и не торговались почти, сбыть лишь бы. |
