Затем он снова прошел в свою лабораторию, перекрыл кислород, открыл установку и снял нагревшийся кожух термостата. Пусть реакция прекратится: сейчас это не имело уже никакого значения. Невидящим взглядом он обвел манометры на кислородном баллоне, пытаясь разобраться в их показаниях, но так ничего и не понял.

Окруженный гнетущей тишиной, Брэйд медленно вернулся в лабораторию Ральфа, запер дверь на задвижку и сел ждать.

Когда доктор Айвен Шалтер, преподаватель медицинского факультета, тихонько постучал в дверь, Брэйд впустил его. Шалтеру потребовалось немного времени на осмотр тела. Заключение было кратким:

— Умер часа два назад. Цианид…

Брэйд кивнул:

— Я так и думал.

Шалтер откинул седые волосы со лба, лицо его было блестящим от пота.

— Да, — сказал он, — поднимется шум. И должно же это было случиться именно с ним!

— Вы знаете… знали его? — спросил Брэйд.

— Встречался. Он брал книги из медицинской библиотеки и не возвращал их. Приходилось посылать к нему на дом библиотекарей, чтобы забрать нужную мне книгу. Одну из девушек он своим хамским поведением буквально довел до слез. Но теперь, думаю, это уже не имеет значения.

Шалтер ушел.

Врач, приехавший с полицейскими, установил тот же диагноз, сделал несколько кратких записей и сразу же исчез. Были сделаны снимки с трех точек, а затем то, что было Ньюфелдом, завернули в простыню и унесли.

Остался только коренастый детектив в штатском, Джек Доуни. Его полные щеки свисали, в голосе слышались басовые ноты.

Он повторил: «Ральф Ньюфелд», — тщательно записал имя и фамилию, а затем показал написанное Брэйду, чтобы не было ошибки.

— Есть у него какие-нибудь близкие родственники, с которыми мы могли бы связаться? — спросил Доуни.

— У него есть мать. В канцелярии должен быть адрес.

— Мы проверим. Как это случилось, профессор? Вы понимаете, это нужно только для проформы.

— Я не знаю. Я его нашел таким, каким вы его видели.

— У него были неприятности с занятиями?

— Нет, он продвигался успешно. Вы думаете о самоубийстве?

— Иногда используют в этих целях цианид.

— Зачем же ставить эксперимент, если решил покончить с собой?

Доуни подозрительно оглядел лабораторию.

— Скажите, профессор, по-вашему, это несчастный случай? — Он обвел рукой химикаты. — Все это не по моей части.

— Это мог быть несчастный случай, — ответил Брэйд. — Мог быть. Ральф проводил эксперименты. Он должен был растворять ацетат натрия в реакционной смеси…

— Стоп, стоп! Какого натрия?

Брэйд терпеливо разъяснил, и Доуни так же терпеливо все занес в свою записную книжку.

Брэйд продолжал:

— Смесь поддерживается на точке кипения и в определенный момент, после добавления ацетата, окисляется. В результате образуется уксусная кислота.

— Уксусная кислота ядовита?

— Не очень. Это уксус. Вернее то, что придает уксусу его запах. Уксусная кислота пахнет, как уксус. Но, видимо, Ральф взял цианистый натрий вместо ацетата натрия.

— А что, они с виду одинаковые?

— Посмотрите сами. — Брэйд снял с полки две коричневые банки.

В одной был цианистый натрий, в другой — ацетат натрия. На обеих наклейки с формулами. Только на банке с цианистым натрием красными буквами написано: «Яд».

Брэйд отвернул крышку каждой банки, и Доуни осторожно заглянул в ту и другую. Затем он спросил:

— Значит, эти банки стоят рядышком на полке?

— Да, в алфавитном порядке.