— Скоро ли подойдёт Индира? — Шакти Капур, словно гончая, принял стойку. Он почуял беспокойство Алексея Анатольевича и приготовился атаковать.

— Через пять минут. Или десять, — Алексей Анатольевич откинулся на спинку кресла и развёл руками. — Он — очень старательный ученик. А сегодня на математике важная контрольная. Он буквально умолял преподавательницу позволить ему дорешать последнюю задачку.

— Глупости, — фыркнул Шакти Капур. — Пусть немедленно…

— Я не позволю мешать учебному процессу, — отрезал Алексей Анатольевич.

Медсестра была возмущена. Она настрочила ему четыре сообщения подряд. Первое: «Мальчик в ужасе. У него была паническая атака. Я могу отправить его только домой!» Второе: «Что за безжалостное отношение к студентам. Я знаю вас двадцать лет, и за это время вы ужасно очерствели!» Третье: «Давайте я передам вам справку?» Четвёртое: «Вы — злой человек. Можете ко мне за анальгином больше не заглядывать». Алексей Анатольевич сдержал улыбку. Стадии принятия, как по учебнику: отрицание, гнев, торг, депрессия, принятие. Он прятал телефон под столом, словно школьник на уроке. Притворяться, что всё хорошо, становилось сложнее. Шакти Капур уже не скрывал злости.

Когда воздух в кабинете сгустился от напряжения и его можно было резать ножом, в дверь тихонько постучали.

— Входите, — пригласил Алексей Анатольевич.

Женя, прижав подбородок к груди, проскользнул в кабинет. Он ни на кого не смотрел и вообще шагнул к вешалке, будто отчаянно хотел спрятаться. Шакти Капур расплылся в широкой фальшивой улыбке — настолько широкой, что покраснел от натуги — и, распахнув объятия, подошёл к Жене. Тот шарахнулся от него, налетел на тумбочку, на которой стоял цветочный горшок. Перевернул и её, и горшок и шлёпнулся сверху. Шакти скривился, фальшивая радушность сменилась отвращением.

— Вставай, — приказал он и протянул руку.

— Простите, — пролепетал Женя, но поднялся самостоятельно. Отряхнул землю со штанов и посмотрел на директора: — Елена Викторовна сказала, что вы меня вызывали.

— У меня хорошие новости, — Алексей Анатольевич указал на Шакти. — Твой отец прислал людей, которые заберут тебя домой. Ты же знаешь, что ты — сын эмира? — директор говорил и пристально наблюдал за реакцией мальчика. — В Индийских Эмиратах ты будешь как сыр в масле кататься, не то что у нас. Эмир обещал, что твою маму вылечат.

— Не смейте трогать мою маму! — выпалил Женя, мгновенно позабыв о страхе. Шакти Капур, не стесняясь, рассмеялся над его реакцией. Как только Женя услышал этот смех, вся его бравада рассеялась, на него накатили воспоминания. Индиец был верным слугой второй жены эмира. Когда Женя жил в Индийских Эмиратах, Шакти напару со злобной коброй издевались над ним и его мамой. Только сестра жила спокойно. В ней не видели конкурентку: девочек обычно выдавали замуж в шестнадцать-семнадцать лет. С глаз долой, из сердца вон.

— Чтобы её вылечить, нам придётся до неё дотронуться, — криво усмехнулся Шакти Капур. — Твоя сестра уже готова к переезду.

Женя гулко сглотнул и перевёл взгляд на директора:

— Можно я пойду?

— Конечно, — разрешил Алексей Анатольевич и, когда мальчик вышел, протянул: — Похоже, он не в восторге.

— Дети в таком возрасте не понимают, как для них будет лучше. Поэтому за них решают взрослые, — Шакти поклонился и направился к выходу. — Я поговорю с Императором.

* * *

Шакти Капур вышел из Академии и сел в шикарный чёрный «Фольксваген».