— Мне кажется, даже нет необходимости тебя туда отвозить, — словно размышляя вслух, проговорил он, — одного лишь телефонного звонка будет вполне достаточно. Дядюшка сам примчится, чтобы забрать тебя.

— Нет-нет! Ради бога! Только не это! — закричала Карина в ужасе. — Пожалуйста! Только не говори им, где я! Только не это! Я больше не вынесу! Я не могу возвращаться обратно! Пожалуйста, Феликс, пожалуйста!

— Что сказал тебе Гарлэнд? — поинтересовался Феликс.

— Я… я пришла в классную комнату… а он зашел туда вслед за мной… — Карина еде могла говорить. — Он рассказывал мне о своей бабушке… о своей гувернантке… Казалось, он решил, что я зашла в эту комнату специально, чтобы и он тоже мог туда прийти и… и остаться со мной наедине… Боюсь, что я вела себя с ним грубо… А потом, когда я попыталась уйти наверх, в свою комнату, чтобы скрыться от него, ты позвал меня, а он предложил показать свою коллекцию…

— Да нет, Гарлэнд предложил показать коллекцию тебе, а не нам, — поправил кузину Феликс. Он помолчал, а потом едва слышно пробормотал: — Да, вот это метод! Наверное, этот подход окажется понадежнее любого другого!

— Какой подход? К чему? — не поняла девушка. — Ах, кузен Феликс! Ты ведь не отошлешь меня обратно, правда?

Феликс молчал так долго, что Карина почувствовала, будто сердце ее оторвалось и теперь катится все ниже и ниже. Слезы текли из глаз, а она их даже не замечала.

Феликс наконец на что-то решился:

— Хорошо, я не отошлю тебя обратно. Но только с одним условием: ты не должна заходить слишком далеко в своем противостоянии.

— В противостоянии кому? Гарлэнду Холту? — словно маленький наивный ребенок, уточнила Карина.

— А о ком еще мы с тобой говорим? — раздраженно, словно издеваясь, переспросил кузен.

— Но он… он ведь такой грубый, — попыталась оправдаться девушка.

— Миллионеры всегда грубые, — устало заметил Феликс. — Такими им и положено быть. Если человек имеет за душой хотя бы пару миллионов, то люди готовы стерпеть от него все что угодно.

— Ну пожалуйста, кузен Феликс, — снова с мольбой в голосе пролепетала она.

— Он никогда никому не показывал свою коллекцию, — странным голосом произнес Феликс, — не показывал даже… ну, это не важно…

— Я не понимаю, что ты имеешь в виду.

— Послушай меня, Карина, — снова заговорил он, — что-то мне начинает казаться, что я ошибался. И в то же самое время не только грубость, но и просто дерзкий, резкий ответ со стороны существа, подобного тебе, совершенно, абсолютно неуместны. Постарайся вести себя мягко, нежно и в то же время отстраненно и слегка растерянно. Вот чего от тебя ожидают.

— Но я и так ощущаю себя совершенно потерянной. И можно сказать, что я в стороне — отстранена, то есть… ведь я совершенно не знаю, как вести себя со всеми этими людьми, которые сейчас наполняют дом, — ответила Карина. — Но вопрос в том, зачем тебе потребовалось заставлять меня притворяться? Для чего? Что у тебя на уме?

— Хочу попросить тебя оставить это на моей совести и не лезть туда, куда не просят. Просто делай, что тебе говорят, и поменьше груби.

— Так все-таки ты не отошлешь меня обратно! Обещай, что не отошлешь! — Карина явно воспряла духом.

— Я оставлю тебя здесь, если будешь прилично себя вести. — Феликс вдруг улыбнулся и, наклонившись, поцеловал девушку в щеку.