— Не переживайте, Фрэнк! Все мы временами чувствуем себя зверями в клетке!

— Не до такой степени, как я. Во мне живет чужак, спрятанный столь же умело, как лицо из деревьев на картинке-головоломке для детей.

Отпустив Кафку, Милли отступила назад.

— Гм, странное самоощущение, Фрэнк. Но все же вы поведаете мне о своем бытии?

— Конечно.

Разорвав цветную бумагу и ленту, Кафка аккуратно открыл коробку. Достал из ватного гнезда резную фигурку.

— Какая прелесть, Милли. Полагаю, это статуэтка для моего письменного стола.

— Знаете, кто это?

Кафка равнодушно повернул предмет в руках.

— Очевидно, какая-то птица. Ворона?

— В общем-то галка. Как будет галка по-чешски?

— Думаю, ты сама знаешь, Милли. Дома мы говорили кавка.

Улыбаясь, словно ей вручили главный трофей, Милли повторила:

— Кавка.

Затем она тревожно замахала руками, нежно каркнула и подмигнула.

Осторожно закрыв дверь, чтобы не потревожить ударом свой крайне чувствительный слух, Кафка оценивающе оглядел письменный стол, на котором царила пишущая машинка «Корона» модели «Т» — богиня механизированной эпохи. Он устало покачал головой. Ничего дельного за таким столом не создашь. Слишком много всего нагромождено, беспорядок без всякого соблюдения пропорций, отсутствие совместимости наваленных вещей, той совместимости, которая могла бы сделать любой кавардак приемлемым.

Кафка занялся уборкой. Вскоре набралась стопка непрочитанной почты, кипа внутренних докладных записок и груда разного рода документов. Наконец он мог приступить к работе.

Однако как только Кафка уселся за пишущей машинкой, с ножом для писем цвета слоновой кости в одной руке и конвертом, от которого исходил легкий запах духов, в другой, как за матовым дверным стеклом появилась мужская фигура. Раздался вежливый стук.

Вздохнув, Кафка мягким тоном разрешил войти.

Карл Росс, посыльный, — веснушчатый, улыбчивый юноша с измазанным чернилами лицом.

— Вас хочет видеть босс, господин Фрэнк.

— Прекрасно. Он не сказал, зачем я ему нужен?

— Нет. Но у него пар из ушей идет.

— Несомненно, из-за меня. Ну, может, то и моя вина. Не буду попрекать себя: крик в пустоту сегодняшнего дня сотворит отвратное эхо. К тому же контора имеет право предъявлять ко мне четкие требования.

— Вот те на, господин Фрэнк, зачем наговаривать на себя до того, как попадете на ковер? Позвольте это сделать боссу, если ему так уж хочется. Иначе вам придется вдвойне хуже!

Кафка встал, подошел к юноше и погладил его взъерошенные волосы.

— Хороший совет, Карл, наверное, нам надо махнуться должностями. Нет смысла откладывать. Пошли.

В конце длинного пустого коридора находилась дверь с позолоченной надписью, буквы которой составляли имя работодателя Кафки: «Бернарр Макфадден». Кафка постучал и был вознагражден хриплым «войдите!».

Бернарр Макфадден — плодовитый писатель, добившийся всего самостоятельно, пресловутый нудист и силач, магнат издательского бизнеса, учредитель конкурсов красоты, отец журнала «Физическая культура» и «Системы диетического питания» — стоял на голове на пухлой алой подушке с желтой бахромой по краям, положенной на пол у одной из стен просторного кабинета. В своем дорогом костюме и начищенных туфлях, с подрагивающим красивым усатым лицом, налитым докрасна кровью, Макфадден напомнил Кафке некую новую версию карты Таро, изображающей висельника, — дурной знак, который никто не пожелал бы вытащить из колоды.

Словно в подтверждение жуткому видению Кафки Макфадден гаркнул:

— Сядьте и подождите, Фрэнк! Я закончу через пару секунд!

Кафка последовал указанию.