– Никаких известий для нас? – спросила она.

– Нет, – начал я и, не закончив, быстро повернул голову, краем глаза увидев, как некто, широко переставляя длинные ноги, движется в нашу сторону.

Она тоже повернулась. Наш незнакомец привлек внимание лишь потому, что оказался дорсайцем. Он был огромен. Не так огромен, как близнецы Гримы – Ян и Кейси, по контракту служившие в Гебель‑Нахаре, но заметно крупнее меня. Однако рост и ширина плеч не всегда являются отличительными чертами дорсайцев – все мы очень разные. Мы узнали его, а он выделил нас в снующей вокруг толпе по множеству мельчайших неуловимых, а потому не поддающихся описанию оттенков. На незнакомце была военная форма нахарской армии с унтер‑офицерскими нашивками. Светловолосый, с худощавым подвижным лицом юноша, которому лишь недавно исполнилось двадцать. И тут я узнал его...

К нам приближался третий сын моих соседей по кантону Большой остров, Мигель де Сандовал. О его судьбе мы не слышали вот уже шесть лет.

– Сэр, госпожа, – произнес он, застывая рядом. – Прошу извинить, что заставил вас ждать. Непредвиденные трудности с транспортом.

– Мигель, – сказал я. – Ты знаком с Амандой Морган?

– Нет, мы не встречались, – ответил он, глядя в лицо Аманды. – Сочту за высокую честь быть представленным вам, госпожа. Мне кажется, вы, должно быть, устали от тех, кто считает своим долгом сообщить вам об удивительном сходстве с прабабушкой?

– Вовсе нет, – весело отозвалась Аманда, протягивая ему руку. – А вы оказывается уже знакомы с Корунной Эль Маном?

– Наши семьи живут рядом. – Он улыбнулся мне быстрой, легкой, но какой‑то очень грустной улыбкой. – Я помню капитана с шести лет, именно столько исполнилось мне, когда вы приехали в свой первый отпуск. Пойдемте, ваш багаж уже в аэробусе.

– В аэробусе? – удивленно переспросил я, двигаясь вслед за ним к одному из выходов.

– Транспортное средство оркестра Третьего полка. Это все, что мне удалось раздобыть.

Следуя за нашим провожатым, мы вскоре дошли до маленькой, забитой всевозможным транспортом стоянки. Мигель де Сандовал подвел нас к приземистому, с обрубленным носом летательному аппарату, судя по размерам, способному принять на борт до тридцати человек. Правда, сейчас в нем находился лишь один пассажир. На переднем сиденье аэробуса, откинувшись на переборку, отделяющую салон от кабины пилота, сидел экзот в темно‑голубой одежде. У него были светлые прямые волосы и лицо человека без возраста, которому вполне можно дать и тридцать и все восемьдесят. Увидев нас, он поднялся.

– Падма, Посланник на Сете, – произнес Мигель. – Могу ли я представить господину Посланнику наших гостей с Дорсая: Аманду Морган – советника по контрактам и Корунну Эль Мана – старшего звездолетчика?

– О, я знаю об их прибытии, – ответил Падма. Он не подал нам руки и даже не поднял ее в знак приветствия. Но как и те просвещенные экзоты, с которыми судьба сводила меня на долгих дорогах странствий, Падма скорее не испытывал в этом необходимости. От него веяло миром и теплом, и всех нас захлестнуло это чувство. Как бы ни повел себя теперь экзот, все казалось естественным и единственно возможным.

Мы опустились на сиденья. Мигель, пригибая голову, нырнул в кабину пилота, и уже через минуту, мягко подрагивая всем корпусом, аэробус взлетел в воздух.

– Это большая честь познакомиться с вами, – первой заговорила Аманда. – Но гораздо большая честь – то, что вы встретили нас.