– Так точно, – по‑военному четко доложил Мигель. – Если за стенами все спокойно, может быть, выпустим людей через основные ворота? Я обещал Конде никому не рассказывать про туннель.

– Ты прав, – кивнул Кейси. – Чем меньше народа будет знать об этом пути в крепость, тем для нас будет спокойней. Давайте трогаться – слишком много дел впереди.

Мы собрались в рабочем кабинете Кейси; к нам присоединилась Аманда, позволившая себе короткий перерыв в тщетных попытках найти правильное решение в водовороте социальных конфликтов под названием нахарская революция. Все внимательно слушали Кейси и меня о результатах ночной охоты.

И снова странные мысли возникли в моем сознании.

– Что‑то произошло в лагере, – решил я вслух высказать мучившие меня сомнения. – Могло что‑то случиться, и они отказались от атаки.

Кейси и Ян настолько дружно замотали головами, словно и не думали, а лишь бессознательно подчинились только им одним известному инстинкту. По своему опыту я уже знал, что, если эти двое выказывают такую уверенность, значит, всем остальным можно не сомневаться – все будет так, как считают Гримы.

– Я своих еще не поднимал, – сообщил Мигель и, встретившись глазами со взглядом Яна, быстро добавил:

– После напряженных занятий им нужно хорошо отдохнуть. Сейчас дневальный объявит подъем, и через полчаса они будут на склоне. Если работать поочередно с короткими сменами на еду и отдых, то к рассвету все мины окажутся на своих местах.

– Хорошо, – кивнул Ян.

А я сидел и молча переводил взгляд с него на остальных дорсайцев. Ощущение единства с ночью не оставило меня, обнажив каждый нерв моего тела, выше пределов возможного обострив чувственное восприятие. Я был словно дикий зверь, попавший в мир глухих стен. Лампы под потолком неестественно ярким светом слепили и раздражали глаза. Казавшийся некогда таким свежим воздух комнат отравляли чужие, враждебные моему звериному чутью запахи пыли и машинного масла из труб вентиляции... а над всем этим царил запах множества собранных вместе человеческих тел.

И с такой же остротой я понимал, что чувствуют эти люди.

Все они смертельно устали – все и каждый по‑своему. Физическая усталость обнажила то, что скрывалось в их истомленных душах... и там тоже почти ничего не осталось, кроме нечеловеческой усталости и напряжения последних дней...

– ...тогда, пожалуй, не будем терять дорогого времени, – донеслись до меня слова Яна. – Аманда, нам с тобой пора переодеваться. Из оружия – только нож и пистолет.

Слова Яна вернули меня к восприятию действительности.

– Ты и Аманда? – удивленно переспросил я. – Мне казалось, что к лагерю пойдут Кейси, я, Мигель и Аманда.

– Так было запланировано, – ответил Ян. – Но только что один из губернаторов вылетел к нам на аэролете. Он уже сообщил, что желает говорить с Кейси и более ни с кем.

– У него есть реальные предложения?

– Может быть. – На лице Кейси не дрогнул ни один мускул. – Я не питаю особых иллюзий на этот счет, но, с другой стороны, пренебрегать такими контактами мы не имеем права. Я остаюсь, а с вами пойдет Ян.

– Мы вполне можем отправиться втроем, – сказал я.

– Вы, конечно, справитесь, но поверьте, что хуже, чем вчетвером, – возразил Ян. – Лагерь большой, а делать все придется крайне быстро. Если, кроме нас, найдутся еще такие, кто бы смог незамеченным войти, а также выйти оттуда, я бы взял и полдюжины. Это ведь не обычный лагерь, где существует лишь одна штабная зона. Нам придется проверить штабы всех полков, а их ровно шесть.