Мысль о том, что ее маска холодного безразличия оказалась не так уж непроницаема, доводила Карлу до тошноты. Она с отчаянием ухватилась за остатки своей бесстрастной позы.

– Завистью? – спросила она насмешливо, чуть приподнимая бровь. – Почему это я должна кому, то завидовать?

Джарид не смягчал своих выпадов и при случае не замедлил ударить ниже пояса:

– Потому что они уже насладились удовольствием, к которому так стремишься ты.

Карла почувствовала, что вся кровь отхлынула от ее лица. Вместе с ней ушли и остатки сомнения. Да, он был жесток, когда преследовал свою цель, – жесток и яростен до бессердечия! Ее же собственный гнев привел ее к поражению.

– Ну и самомнение у тебя! – заявила она, выпалив первое, что пришло в голову. – Я вовсе не испытываю к тебе желания!

– Ты не сможешь меня дурачить, – сухо заметил Джарид. – Сегодня утром ты сгорала от желания.

Кровь прилила к лицу Карлы.

– Я... я не... Я не... Я никогда... – Она замолчала, понимая, как неискренне звучит ее голос.

Джарид имел наглость улыбнуться именно в этот момент. И не просто улыбнуться, а ухмыльнуться с откровенной самоуверенностью мужчины, не сомневающегося в своих чарах. И Карла взорвалась гневом.

Она бушевала, словно действующий вулкан.

– Да как ты смеешь... ты – эгоист, мазила! – заорала она и смерила его подтянутое, стройное тело полным презрения взглядом. От возмущения она опять говорила, не подумав: – Если хочешь знать, с тобой-то я как раз меньше всего боюсь остаться вдвоем – где бы то ни было!

Улыбка Джарида была смертоносной приманкой, и Карла прямехонько попала в эту западню.

– Браво, – выговорил он, поздравляя ее, – завтра же я займусь приготовлениями к нашему путешествию и заеду за тобой в семь часов утра послезавтра. Идет?

– Но подожди! – воскликнула Карла, которой вдруг стало не по себе от противоречивых чувств ужаса и предвкушения, охвативших ее. – Я не соглашалась ехать с тобой!

– Оденься поудобнее, – продолжал Джарид так, словно она и не думала протестовать, – и, пожалуйста, будь готова вовремя. Нам предстоит покрыть большое расстояние за две недели, и я хотел бы выехать как можно раньше.

Черт ее возьми, если она опять не позволила ему надуть себя!

Ясно осознав вдруг, что снова по безрассудству оказалась в ловушке, подстроенной Джаридом, Карла ощутила странное чувство – что-то среднее между яростью и приступом дикого веселья. Она чувствовала, что опять села в лужу, и ей очень хотелось поскорей выбраться оттуда. Возможно, она и преуспела бы в этом, если бы ей не приходилось одновременно бороться с душившим ее смехом, готовым вот-вот сорваться с ее плотно сжатых губ.

Не было сомнений: Джарид Крэдоуг в самом деле жесток. Он к тому же очень умен... а сексуален настолько, что и сам дьявол не сравнится с ним.

Он бросил ей своего рода вызов, и Карла, от ума или по глупости, была убеждена, что должна принять его. Говоря фигурально, его перчатка лежала у ее ног, и Карла подняла ее, примирившись с судьбой.

– Могу ли я попросить назад мое вино? – осведомилась она. Как ни старалась она держаться спокойно, голос опять выдал ее.

Взяв со стола изящный бокал, Джарид, улыбаясь, медленно протянул его ей.

– Ты будешь готова в семь?

Карла медлила с ответом, скрывая свою неуверенность за излишне сосредоточенным видом, с которым поднесла к губам вино.