С этими словами он посмотрел на часы.

– Сейчас десять минут седьмого, а кафетерий закрывается в половине девятого. Ты сможешь быть готовой... скажем, через час?

Карла снисходительно взглянула на него:

– Если надо, я была бы готова и через пятнадцать минут... но я страшно хочу подольше постоять под горячим душем, поэтому беру весь час, спасибо.

Джарид вышел из комнаты, и отзвуки его одобрительного смеха еще долго звучали в ее ушах.

Кафетерий был именно таким, как его описал Джарид, – и не совсем таким. Обширный зал был чист, опрятен и удобен, но ему не хватало элегантности. Пища предлагалась первой свежести, добротная, питательная и вкусная, однако большой изысканностью не отличалась.

Карле понравились и обстановка, и еда... по нескольким причинам, главной из которых была та, что они не располагали к интимным разговорам. И если душ и смена одежды, правда, несколько помятой в чемодане, помогли ей поддержать свой слабеющий дух, сама Карла еще не вполне решила, как себя вести, если Джарид отважится на какие-нибудь вольности.

В атмосфере ресторана, а если быть более точным, в ее отсутствии, груз недобрых предчувствий, отягощавший Карле душу, понемногу растаял.

Еще стоя под душем и одеваясь, Карла мечтала о целительном бокале вина, который снял бы душевное напряжение. Однако по дороге к кафетерию Джарид развеял ее надежды, едва она об этом упомянула.

– Тебе придется довольствоваться кофе или лимонадом, по крайней мере, во время ужина, – сказал он загадочно. – Мы в заповеднике, и спиртное здесь запрещено.

И Карла довольствовалась кофе, в душе подвергая сомнению разумность запрета.

Но смысл его фразы заставил ее мучиться дойками на протяжении всего ужина.

Все прояснилось, когда они вернулись в номера.

Ее внутреннее напряжение, чуть ослабевшее было во время ужина, мрачные предчувствия и сопутствующая им нервная усталость с новой силой вернулись к ней, когда они, вдыхая свежий осенний воздух, шествовали к своему домику. Если не считать света, лившегося из окон коттеджей, ночь была темной. Столь же мрачными были и мысли Карлы. Все вопросы и противоречивые эмоции, о которых она упорно старалась не думать с момента, когда уснула в машине, за эти несколько минут перехода от кафетерия до коттеджа буквально затопили ее.

Карла нисколько не сомневалась, что Джарид начнет к ней приставать, едва они останутся вдвоем, и не имела ни малейшего представления, что же предпринять в ответ на его натиск. Ей захотелось убежать и спрятаться, но затем она совершенно ясно осознала, что игра зашла слишком далеко для такого финала. Самоуверенное решение, которое она приняла, находясь в надежных стенах своей квартиры, теперь уже не казалось ей столь легко осуществимым. Страх все сильнее сжимал ее сердце... но уже не оставалось времени что-либо предпринять.

Во время ужина Джарид был необычно молчалив и сдержан, оставляя Карле догадываться о его мыслях... и о его планах.

По дороге в номер он по-прежнему хранил молчание.

Карла не представляла, чего от него ожидать в следующий момент, и, уж конечно, не предвидела того, что произошло на самом деле. Отперев и распахнув дверь ее комнаты, он развернулся и зашагал прочь.

Онемев от удивления, Карла наблюдала, как он скрылся в своем номере.

Оставив дверь нараспашку, она сделала несколько шагов, швырнула куртку на кресло и остановилась посередине комнаты, растерянно нахмурив брови. Ей казалось, что она готова к нападению с любой стороны. Неожиданная подножка ошеломила и повергла в оцепенение. Ощущение того, что ей дали отставку, больно укололо ее, а на смену ему пришел гнев.

Готовая, казалось, смело встретить любое эмоциональное переживание, к острой горечи отказа Карла готова не была.

А гнев все нарастал – гнев на свои пустые страхи, гнев на Джарида, который умышленно усиливал их, а затем безжалостно развеял.