И произношу вслух:

— Я намерена написать гениальный текст.

Звонит телефон? «Простите, не могу говорить: работаю».

Я беру один из моих красивых блокнотов, открываю на первой странице — девственно чистой, разлинованной, — вытаскиваю из подставки ручку.

«Человек в зеркале».

Нет, что-то слишком уж знакомое. Зачеркиваю.

«Отражения… чего-то там».

«Взгляни на меня».

«Я тебя вижу».

«Сквозь зеркальное стекло».

Последнее название — просто шутка.

«Отголоски».

Может быть.

На время оставляю упражнение «Придумай название» и пытаюсь сообразить, о чем будет книга. Тут, не сомневаюсь, у меня кое-что нащупывается. Нужно только ухватиться за конец ниточки, аккуратненько потянуть и распутать весь клубок.

Поэтому я начинаю.

Это история человека, пойманного в отражения… неважно какие, пусть будут отражения в зеркалах и так далее, как я и сказала Элу. И этот человек влюблен в женщину. Он следует за ней повсюду, переходя из одного отражения в другое. А когда не видит ее — если там, где она оказалась, нет окон/зеркал/луж, — чувствует себя безутешным и жаждет вновь найти объект своей страсти.

Потом я пишу еще или еще, в основном довольно бессвязно, и примерно через час перечитываю результат. Пока что он впечатляет, и поэтому я набрасываю критические замечания типа: «Какого хера этот мужик вообще там изначально делает?» и «В номинации „Настоящая глупость“ — открываем конверт — побеждает Эмма Ферн со своими „Отголосками слабоумия“. Большое спасибо. Я хотела бы в первую очередь поблагодарить свой имбецильный мозг, а во вторую — отвратное образование, которое получила. Без вас я бы ни за что не справилась».

* * *

— Сэм Хантингтон.

— Сэм, это Эмма Ферн.

— О, привет, Эмма Ферн!

В его голосе слышится улыбка, и язык у меня развязывается. Светский треп ни о чем. Я напоминаю, что до сих пор должна ему денег, и отмечаю, что его сайт жив-здоров, хотя мне всего-навсего хочется спросить: «Ты правда настолько хорош, как утверждаешь?»

— Вы нашли свою кредитку? Еще в прошлый раз хотел спросить, но забыл.

— Да, представляете, под беспроводной клавиатурой.

— Подозреваю, там и прячется большинство моих бумажек. Я под нее даже заглядывать боюсь. Иначе обязательно найдется просроченная налоговая квитанция или еще какая гадость.

Я невольно смеюсь. Но пора брать быка за рога, у меня ведь к нему серьезный вопрос.

— Помнится, мы собирались попить кофе, но как насчет более деловой встречи?

— Конечно, а что вы предлагаете?

«Дыши глубже, Эмма, — повторяю я себе, — дыши глубже».

— Мне нужны ваши профессиональные услуги. Вы согласитесь поработать со мной в качестве писателя-призрака? Или правильнее сказать «за меня»? Какой термин тут нужно использовать?

Возникает пауза, и я зажмуриваюсь. Я сболтнула лишнее? Слишком раскрылась? Выставила себя полной идиоткой?

А потом Сэм говорит:

— Вы хотите, чтобы я поработал с вами? Да, я с удовольствием с вами поработаю, Эмма.

И я наконец перевожу дух, хотя до сих пор даже не замечала, что не дышу. Такое облегчение, что он не сказал: «Зачем вам это? В чем проблема? Помилуйте, вы ведь лауреат премии Пултона, вам ни к чему услуги поденщиков вроде меня».

Еще мне нравится, что он назвал меня Эммой, а не Эммой Ферн. Я-то ожидала, что следом за именем, как и раньше, прозвучит фамилия, и заранее внутренне съежилась.