— Знаю.

— Откуда? Ты сказала, что в глаза не видела Джима. Что происходит? — Я в растерянности быстро озираюсь по сторонам. — Он здесь?

— Господи, нет, конечно! Эмма, Джим не со мной. Он не знает, что я тут. — У нее настойчивый, молящий тон. Она берет меня за рукав. Я смотрю на ее вцепившиеся в ткань пальцы и подавляю желание стряхнуть их. — Мы можем поговорить? — шепчет она.

Я отвожу ее руку.

— Нет. Извини, но я не хочу ничего знать, понимаешь? Я же тебе сказала, теперь это не имеет ко мне никакого отношения. — И я обхожу Кэрол с твердым намерением от нее избавиться.

— Пожалуйста, Эмма, подожди. Понимаешь… мне страшно. — И она всхлипывает. — Очень-очень страшно. Я не знаю, что делать. Ты должна мне помочь. Ты единственная, кто может это сделать.

Я уже к ней спиной и могу хоть сейчас сделать шаг вперед. Мы посреди оживленной улицы — ну как она остановит меня в таких условиях? Однако я не делаю этот шаг. В голосе Кэрол слышится отчаяние. Жалею ли я ее? Да. Но еще больше хочу узнать, что там натворил Джим. К тому же какая-то крохотная, не самая приятная часть моего «я» испытывает мимолетное острое удовлетворение оттого, что он, похоже, не одну меня ненавидит.

Я на мгновение закрываю глаза, а потом оборачиваюсь:

— Хочешь зайти ко мне?

Она оглядывается по сторонам.

— Нет. Только не туда.

— Я как раз на пробежку вышла. Хочешь, побегаем вместе?

Голова у нее дергается, будто я предложила нечто несуразное.

— Не хочу.

— Ну, других вариантов у меня нет, Кэрол.

Она придвигается ближе и говорит:

— Встретимся перед парком Грамерси у восточных ворот. Через полчаса. — Наклонив голову, она сдвигает солнцезащитные очки и с мольбой смотрит на меня. Я слышу собственный голос:

— Хорошо, приду, — и наблюдаю, как по лицу Кэрол разливается облегчение.

— Спасибо, — с короткой улыбкой говорит она и отворачивается, сунув руки в карман худи.

Что-то не нравится мне все это.

* * *

Парк Грамерси совсем близко, всего в паре миль, а за полчаса можно убежать гораздо дальше, поэтому я решаю сделать крюк по набережной Ист-Ривер. В это время года город кишит туристами, везде людно и жарко. Я не в такой хорошей форме, как когда-то, но по опыту знаю, что темп восстановится, и радуюсь боли в легких. Еще я знаю, что слишком сильно напрягаться нельзя, поэтому в какой-то момент останавливаюсь перевести дух, уперев руки в колени, и вижу свои кольца: обручальное и то, другое, с гравировкой «С каждым днем я люблю тебя все сильнее». Быстрыми рывками снимаю каждое из них и со всех сил швыряю в реку. Мимо проходят двое парней, они устремляют на меня вопросительные взгляды. Я отворачиваюсь и продолжаю бег, чувствуя себя куда легче.

Когда я добираюсь до парка Грамерси, Кэрол уже там. По-прежнему в темных очках и бейсболке она сидит на низенькой бетонной стенке, выполняющей роль ограды.

— Держи. — Я сую ей один из бумажных стаканчиков, которые принесла с собой. — Взяла тебе такой же, как сама пью, черный без сахара.

Она медленно забирает у меня стаканчик, рука у нее дрожит. Я делаю вид, что ничего не заметила, ставлю ногу на оградку и как ни в чем не бывало тяну мышцы.

— Так что случилось, Кэрол?

Она снимает очки и смотрит на меня покрасневшими от слез глазами.

— Сядь, пожалуйста, — она похлопывает по бетону рядом с собой.

Я обмахиваю оградку рукавом и сажусь.