На самом деле, а кто будет знать правду? Рядом с Огробором никого не было, сама Лучисола вряд ли понимает, что именно произошло, а человек-слуга — тем более.

И все же. Чем меньше свидетелей, пусть даже не понимающих в произошедшем совершенно ничего, тем меньше вероятность случайно утечки. Сболтнет мальчишка, похвастается, и его может услышать кто-то из тех, кто знает в чем смысл и значение события. Значит, решение в отношении слуги принято абсолютно правильное.

Парня жаль. Но госпожу еще больше. Она ведь орку почти дочь. Огробор решительно направился в свою комнату и не слышал, что было дальше. А удивило бы его безмерно.

Лучисола лежала на спине; вытянувшись во весь рост и расслаблено закинув руки за голову. Она умиротворенно улыбалась, сонно глядя в потолок. Я прикорнул рядом и пальцами левой руки, едва касаясь, чертил абстрактные шаманские символы по груди, животу и шейке девушки. Правая ладонь слегка тискала грудь, в то время как язык хулигански теребил сладкую «ягодку» соска. Лучисола довольно поеживалась и хихикала от щекотки.

— Ну прости меня, — шепчу, — Лучик. Прости. Ляпнул, не подумав. Пошутить хотел. А обидеть — нет. Не хотел.

Правда-правда.

— Так я не хлипкая орчанка? — девушка спросила уже вполне благодушно.

— Но о о от!! Не хлипкая. Ты очень сильная! Я тобой восхищаюсь!

— Так чего ж тогда болтаешь?

— Так, не я ж начал стонать, — я, передразнивая, затянул: «Бо о о ер, отвали-и-и-и-и. Сил никаких нет».

— И что? — снова вскинулась девушка. — Мне уже и передохнуть малость нельзя? Сразу хлипкая?! Да?!

— Лучик! Ну не начинай снова, — и я прервал зарождающуюся бурю, страстно приникнув к ее губам.

Еще тогда надо было так сделать — избежали бы криков и скандала… Зато какая яркая борьба в кровати получилась потом. От одних воспоминаний сладкое возбуждение накатывает.

Отдышавшись после затяжного поцелуя, орчанка, как ребенка, забросила меня к себе на живот, обхватила ногами, крепко прижимая к себе так, что не вырвешься, взяла мое лицо в ладони и пристально вгляделась в глаза, словно изо всех сил высматривала нечто неведомое, но крайне важное, видимо нашла, потому что расслабилась, счастливо улыбнулась и стала гладить меня по плечам, спине и ниже. Легко целовать и даже мурлыкать, откровенно напрашиваясь на ласку.

Мне были уже хорошо знакомы характерные для Лучисолы внезапные переходы от бурной, яростной, на грани жесткого изнасилования, схватки на ложе до пронзительно-трепетной нежности и томной неги.

в подсказках я совершенно не нуждался и постарался сделать все возможное, чтобы девушке со мной было хорошо. А еще лучше — очень хорошо.

— А-а-а-а-а-а-а-а-а-р-р-р-р!!

Ну вот, опять! Так она кричала менее получаса назад когда наше единение походило на смертный бой. Неистовый, неукротимый и неудержимый. Мне в тот момент казалось — вот еще чуть-чуть и мы реально станем одним целым.

Сольемся, сплавимся, растворимся друг в друге — с такой силой мы сжимали наши тела в объятиях, тискали, мяли, царапали и кусали. Уже практически на самом пике блаженства из меня мощным потоком стала изливаться… ну это тоже, конечно… но я говорю про магическую энергию. Пришлось открыть два канала на максимум и держать сравнительно долго, пока поток от меня к Лучисоле не прекратился как-то резко и внезапно, словно бездна неожиданно даже для себя самой переполнилась и быстро впопыхах накрылась крышкой, чтобы не пропустить в себя больше ни одной капли. Я удержал излишки магии в своей ауре, благо побывав в шкуре дутика научился это делать с минимальным напряжением, раздумывая, куда бы их слить.