Ведун рывком выдернул веревку из воды, сделал несколько размашистых шагов и метнул ее на ближний костер - так, чтобы тяжелые влажные петли широким кругом оградили очаг от окружающего снега. Нукеры Чабыка предпочли отступить подальше - Середин, не обращая на них внимания, лезвием косаря раскидал угли, кинул в горячий пепел и золу шматок глины, принялся катать его в получившейся грязи, взглядом выискивая хромого воина:

    -  Чабык! Барана давай! Только на веревку не наступи, Ния пропустишь!

    -  Кого? - Кочевник за густую шерсть поднял с кошмы одного из взятых для ужина баранов, широко шагнул через препятствие.

    -  Это хозяин мертвого мира, - не таясь, объяснил ведун. - Я веревку заговорил, чтобы по кругу его пускала, пока не высохнет. Пока он жизнь баранью не заберет, мы ею пользоваться сможем.

    -  Как?

    -  Увидишь… - Середин слепил из глины грубую чашу, подставил: - В нее кровь пускай.

    -  Не вместится! - предупредил воин.

    -  Душа летучая, кровь текучая, плоть могучая, - уже бормотал заговор ведун. - Ни плоти души не удержать, ни крови, ни белу свету. Лети, душа, на волю, ищи, душа, свободу. В плоти тебе не усидеть, в свете тебе не сгореть, с кровью тебе вытечь…

    Он кивнул кочевнику, и Чабык, правильно поняв знак, сильно и быстро провел ножом по горлу барана, вскрывая артерию. Кровь, пульсируя, хлынула в чашу. Олег дождался, пока напор ослаб, и стал торопливо разминать глину.

    Ему припомнилось, как когда-то очень давно, больше десяти веков тому вперед, Ворон вывозил их в лес. Они бегали весь день в поисках сброшенных змеиных шкур и Иванова корня, собирали с ветвей шерсть, пытаясь угадать, кому она принадлежит. Ведь каждый зверь свой норов в будущем зелье оставляет: крот - злобу, рысь - терпение, волк - выносливость, лось - силу… У каждого зверя своя, особая жизненная сила. И в каждой частице она, словно маленький ген, таится.

    Тогда они находились так, что к вечеру еле ноги переставляли, а уж оголодали - что заточенные в склепе упыри. Ворон же, выведя их к какой-то деревеньке, велел готовить ужин, привел барашка, а сам о ночлеге пошел уговариваться.

    Когда он вернулся через два часа, на лугу возле узкого тихого ручейка горел костер, мучались голодом одиннадцать начинающих колдунов и пасся один барашек примерно десяти кило живого веса… Людям, привыкшим покупать в магазине мясо и тушенку в консервах да заказывать в кафешке шашлыки, легко рассуждать о жестокости дикарей и брезгливо воротить нос от пахнущих парной кровью рук…

    -  Ты делаешь глиняного человека? - с жадностью наблюдал за работой ведуна кочевник.

    -  Барана. Кровь барана, жизнь барана и тушка тоже должна быть его… - отогнув наверх коричневую голову, ответил Олег и поставил фигурку на землю. Барана она напоминала ничуть не больше, нежели свой прототип - скульптуры Церетели, но зато у ведуна в запасе имелись кое-какие действенные средства. Олег зачерпнул из кострища немного золы и стряхнул на спину глиняной фигурке: - Не жить волку без волчицы, голубю без голубицы, лису без лисицы. Так и тебе, зверю из горячей золы, холодной глины и живой крови, одному не жить.