– Мне все это представлялось немного иначе, – сказал он наконец, – но, наверное, поначалу ты думал, как я, а потом, экспериментируя, понял, что надо так, как сейчас. Если бы у меня была возможность для развернутого эксперимента… то есть она есть, но пока я еще…

– Надо измерить кривизну поля, уточнить разброс силовых линий, оценить плотность, – ответил ему Лаэрт-второй. – Датчики устанавливаем на телекамеру, подводим ее вплотную к барьеру и фиксируем. Ах да, спохватился он с досадой, – разве зафиксируешь ее, когда лопасти все время крутятся!

– Можно зафиксировать датчики на этом невидимом барьере, используя разность потенциалов, – рассеянно сказал Лаэрт-первый. – Как магнитом притянутся. Но я пока представления не имею, как ты собираешься…

– Тогда надо что-то такое придумать, чтобы датчики отстрелились от телекамеры, – отозвался Лаэрт-второй. – Они останутся на барьере, камера отойдет в сторону.

– Хорошо! Хорошо! – одобрил Лаэрт-первый. – А дальше мы с тобой сразу… – он остановился. – Да, но сначала мы каким-то способом должны получить информацию, собранную датчиками. Нужно снабдить их каким-то специальным передатчиком.

Лаэрт-второй стал думать.

– Нет, это не проблема, – сказал он потом. – Мы с тобой можем…

Дальше разговор двух изобретателей стал совершенно непонятным, он состоял из одних неудобоваримых терминов и цифр. Однако лица обоих Лаэртов светлели на глазах.

Наконец нобелевский лауреат шумно вздохнул, рукавом вытер лоб и твердым голосом обратился к доктору педагогических наук:

– Александра Михайловна, теперь я снова сяду за монитор.

Петина бабушка освободила ему место. Нет, командирских полномочий, как поняли все присутствующие, она с себя, разумеется, не снимала. Просто, как опытный руководитель, почувствовала, что наступило время инициативы Лаэрта Анатольевича – в той области, где именно он был в своей тарелке.

К невидимому барьеру некоторое время спустя ушла еще одна мини-телекамера, напичканная датчиками. Затем – понятно было, что датчики успешно отстрелились от нее и начали свои измерения неведомых параметров невидимого барьера, – по экрану монитора пошли колонки цифр.

Оба Лаэрта так и впились в них глазами, и лица обоих светлели все больше и больше.

– Надо начинать, – хрипло сказал наконец Лаэрт-первый. – Тут, спасибо тебе, для меня столько нового открылось! Я даже не подозревал, что я так далеко… что мы так далеко можем пойти, развивая предположение о том… Кстати, помнишь, как оно… мне впервые… как мы с тобой впервые…

Александра Михайловна сочла нужным вмешаться.

– Молодые люди, – сказала она, – как я поняла, вы готовы начать какие-то действия. Ну так начинайте! В конце концов не может же этот Аргоданал вечно продолжать свой эксперимент! Сколько же всем этим местным беднягам стоять, как каменные! Если можете помочь капитану Оглу выполнить его миссию, помогайте!

– Да, – спохватился Лаэрт-второй. – С Оглом нам надо скоординироваться.

На экране опять появилось оранжевое лицо с тремя глазами. Поначалу полностью открытым был только один глаз, но по мере того, как Лаэрт-второй с помощью Лаэрта-первого сбивчиво излагал капитану свой план, все его три глаза стали одинакового размера. Потом все они зажглись одинаковым ярко-синим огнем.

Надо честно признаться – научно-техническую суть замысла двух Лаэртов Костя с Петром поняли весьма приблизительно. По всей вероятности, все остальные присутствующие тоже.

Однако цели были вполне ясны: в результате работы неведомой установки, похожей на динамо-машину и ракету, в энергетическом барьере, поставленном Аргоданалом вокруг злополучного дачного поселка, появлялась брешь.