Огла, похоже, ничем нельзя было удивить.

Но Всеволод, увидев воочию сразу двух Лаэртов – в этот миг они опять бурно колотили себя по плечам и спинам, радуясь торжеству своих научно-технических идей, – а также двух одинаковых Верочек, заметно изменился в лице.

– Близнецы, – быстро среагировала Александра Михайловна. – Разве Лаэрт Анатольевич не говорил вам, что у него есть брат-близнец, а у Веры Владимировны – сестра-близнец? Как раз сегодня мы все собрались по-родственному на уик-энд, а тут такая история!

– Сегодня не уик-энд, – оторопело отозвался член-корр Всеволод. – Сегодня среда…

– Ну не все ли равно, – ответила доктор педагогических наук, главное, что мы собрались все вместе. И это никак не должно вас удивлять.

Хоть и было утверждение Александры Михайловны вполне правдоподобным, но все же с лица члена-корра никак не сходила тень сомнения. И Петр решил добавить свое слово.

– Что ж удивительного, что близнецы? – молвил он. – Всего каких-то несколько лет разницы!

Лицо член-корра вытянулось еще больше. Александра Михайловна, бросив на внука соответственный взгляд, приготовилась было пускаться в дальнейшие разъяснения.

Но в этот момент послышался приближающийся скрип металлических суставов.

– У калитки толпа людей с фотоаппаратами, – доложил лауреату Нобелевской премии робот Иван Иванович. – Журналисты. Я пока на всякий случай запер калитку, но, по-моему, они вот-вот через забор полезут. Требуют встречи с вами.

Лаэрт-второй поморщился.

– Терпеть не могу журналистов! – сказал он с раздражением. – Столько от них беспокойства! Никаких интервью! Иван Иванович, встань у калитки и проследи, чтобы никто и думать не смел ступить на участок.

Лаэрт-первый сделал движение.

– Все равно придется тебе интервью давать, – быстро сказал он. – Такие события! Разве журналистов остановишь?!

Лаэрт-второй не обратил на его слова никакого внимания. Похоже было, он только теперь заметил капитана Огла и Всеволода.

Вместе с тем Всеволод явно его никак не заинтересовал, не то, что капитан Огл.

– Капитан, – бросился с жадным любопытством нобелевский лауреат к инопланетянину. – Так объясните, что происходило?! Что было нужно этому… Аргоданалу? Вы наверняка должны уже знать.

– Знаем, – не очень охотно ответил пришелец. – В общ-щ-щ-щ-щ-щ-щем, не хотелось бы мне объяснять, потому ч-ч-ч-ч-ч-что рано ещ-щ-щ-щ-щ-ще ваш-ш-ш-ш-ш-шей цивилизации знать, ч-ч-ч-ч-ч-что происходит в больш-ш-ш-ш-ш-шой вселенной.

Капитан остановился.

– Но все равно придется объяснять. Инач-ч-ч-ч-че у вас по планете неизвестно, какие домыслы пойдут. А это, мы знаем, гораздо хуж-ж-ж-ж-ж-же.

Огл опять остановился. Скорее всего, собирался с мыслями, чтобы точнее сформулировать то, что он хотел сказать.

– Аргоданал собирал ваши идеи. Прич-ч-ч-ч-чем такие, о которых вы сами и не подозреваете.

– Непонятно, – сказала Александра Михайловна.

Огл моргнул всеми тремя глазами.

– Видите ли, – сказал он с виноватыми интонациями, – не вы одни такие во Вселенной, но факт есть факт. Вы используете только одну десятую возмож-ж-ж-ж-жностей мозга. Остальные его возмож-ж-ж-ж-ж-жности никак не реализуются.

– Нам это известно, – ответила Александра Михайловна. – Об этом нередко пишут в научно-популярной литературе. К сожалению, это действительно факт.

Глаза Огла опять моргнули.

– Меж-ж-ж-ж-ж-жду тем, и те уч-ч-ч-ч-частки мозга, которые вы не умеете использовать, тож-ж-ж-ж-же постоянно работают.