|
Сам не пойму, почему я до сих пор не влюбился в нее насмерть и не сделал предложение — я-то точно знаю, что жениха у нее нет, это точно. Может быть, просто жалею бедняжку, ведь я-то далеко не подарок. Вероника настоящая тургеневская девушка, мечтающая о прекрасном принце и чистой неземной любви, а и с тем и с другим в наше время определенно тяжело. На моей памяти она лишь однажды поддалась на провокацию: один наш общий знакомый, молодой, видный и упакованный по полной преуспевающий бизнесмен, заглянул к нам в офис, увидел Веронику, поинтересовался очень вежливо, какие у меня с ней отношения, и, услышав от меня, что она просто моя сотрудница, тут же пригласил девушку в «Пассаж» на романтический ужин, однако на том все и кончилось. Позже Вероника заявила мне, что он, возможно, и принц, но явно не из ее сказки. И честно говоря, меня это заявление очень обрадовало. Я с ужасом думаю о том, что придет день, и Вероника покинет меня. Но пока она работает у меня в агентстве, весь штат которого состоит из двух человек, уходить не собирается, и это для меня большое утешение…
— Шеф, одно из главных влечений человека в теории психоанализа Зигмунда Фрейда, — говорит Вероника. Ее гладкий лобик, еще хранящий летний загар, пересекает мученическая морщинка. — Шесть букв, первая «л». — Ли-би-до, — выговариваю я по слогам. Большущие серые глаза моей помощницы раскрываются нараспашку. — Либидо? — повторяет она неуверенно. — Ага, — я выпускаю из прокопченной трахеи клубы отработанного дыма. — Половое влечение. Вероника тут же вписывает слово. По ее лицу видно, что мои познания в области теории Фрейда впечатлили ее. Чтобы у бедной девушки не возникло комплекса неполноценности, поспешно поясняю: — Это слово единственное, что зацепилось в голове из всего университетского курса психологии. Просто в двадцать лет волей-неволей запоминаешь все, что связано с сексом. Вероника трет карандашом переносицу и снова улыбается. Хорошая у нее улыбка, открытая, по-детски светлая. Мне вдруг приходит в голову, что я изо дня в день окуриваю это ангельское блондинистое создание ядовитыми миазмами, а она терпит, хотя сама не курит.
— Без пяти пять, — говорю я, глянув на часы. — Иди домой, солнышко. — А вы, шеф? — Я еще посижу часок, подумаю, покурю. Должна же эта невезуха кончиться. — Мне закрыть диски в сейф? Да, надо сказать, что у моей помощницы куча талантов, но один из самых полезных — это ее умение работать с компьютером. Я в смысле компьютерной грамотности полный нуб, и все, на что я способен, так это включить медиаплеер, поработать с Вордом или погонять какую-нибудь игрушку, вроде «Дум» или «Кол оф Дьюти». Так что информационное обеспечение нашего детективного агентства полностью на Веронике. На ее дисках и флэшках записана куча всякой всячины, и порой эти данные нам здорово помогают в работе. — Закрывай, и комп выключай, — я почесал небритую щеку, смял в пепельнице тридцатый за день окурок, запил противный привкус во рту остывшим чаем и подошел в очередной раз к окну. Пейзаж на улице соответствовал моему настроению — серое темнеющее небо вот-вот могло разродиться нудным и холодным октябрьским дождем. — Ника, ты свободна, — сказал я. — На сегодня все, амба. — Хорошо, шеф, — моя красавица отложила карандаш и потянулась к сумочке. — Хочешь, отвезу тебя домой. — Не стоит шеф. Я поеду на маршрутке. — Сейчас час пик. Охота брать транспорт штурмом? — Я привыкла, — Вероника смущенно опускает сияющие глаза. — На такси ездить дороговато. Внутри меня зашевелилась до сих пор мирно спавшая совесть. |
