– Привет, – безразличным тоном сказала Телла, положив Джейма на стол.

Она меняла ему подгузники.

«Видишь, у джасперийцев тоже бывают дети!» – мысленно выкрикнула Айя, адресуя свои слова мнимому страховому агенту.

Она бросила взгляд на подгузники. В свете флюоресцентных ламп какашки малыша казались зеленоватыми.

– В десять большой сбор, – сообщила Телла.

– Так я и думала, – пробурчала Айя.

– Как твоя шея? – все тем же безразличным тоном спросила Телла.

Айя дотронулась до обгоревшей кожи ниже зачесанных наверх волос.

– В порядке.

– Хорошо, что не порезало стеклом. Калла из отдела сведений как раз смотрела в окно, когда оно лопнуло от жары. Чуть не лишилась глаз.

– Это которая Калла?

– Ну та, с каштановыми волосами. Она еще замужем за Эмтесом из Биллинга.

Эмтеса Айя тоже не знала. Она посмотрела на свой стол. На нем привычные вещи: компьютер с подмигивающей желтой шкалой, скалар, журнал.

Над столом фотография Гила в серебряной рамке.

Малыш Теллы завопил с новыми силами.

– Здоровые легкие, а! – с восторгом произнесла мама.

Телла не хочет оставлять Джейма в городских яслях. Знает, что там он в течение всего дня будет предоставлен самому себе, равнодушным няням там не до него. Значит, в любой день может заболеть. А болезни и без того уносят множество жизней в джасперийской части округа.

Айя не против присутствия малыша в офисе, хотя, понятно, никакого удовольствия от этого не испытывает. Она выросла в большой семье, которая ютилась в крохотной квартире барказианского квартала. Там вместе жили не только братья и сестры, но также племянники и племянницы. Она до сих пор помнит, как множество малышей постоянно путались под ногами.

В плетеной корзине оказались три цилиндра с почтой. Айя открыла и обнаружила, что во всех одно и то же: напоминание о предстоящем собрании. Да, кого‑кого, а контролеров здесь хватало.

Судя по всему, там, наверху, царила полная растерянность.

Компьютер выжидательно смотрел на Айю желтым глазом. Она откинула с запястья кружева и написала на каждом уведомлении несколько слов. Затем вложила листки в цилиндры, уточнила по лежавшему на столе перечню пневмоадреса и набрала на диске, что с задней стороны металлического контейнера, необходимые цифры. Потом один за другим опустила цилиндры в пневмотрубу. Та жадно всосала их и мгновенно унесла в неизвестном направлении. Девушка представила себе, как стремительно понеслись ее цилиндры во тьме, подобно челнокам, курсирующим по подземным рельсам.

Что хуже всего в городе, огромном, как мир?

Быть двадцати пяти лет от роду и точно знать, как ты проживешь оставшуюся жизнь.

ЗЕМЛЕТРЯСЕНИЕ В ПАНТАДЕ!

ПО ПРЕДВАРИТЕЛЬНЫМ ОЦЕНКАМ, ПОГИБЛИ СОРОК ТЫСЯЧ ЧЕЛОВЕК!

ПОДРОБНОСТИ В ВЫПУСКЕ НОВОСТЕЙ.

Айя надела черные тяжелые керамические наушники. Теперь важно привыкнуть к ним до такой степени, чтобы не замечать их. Это не так просто, потому что от них болели уши. Но должны же они иметь хоть какое‑то достоинство? Вот оно: с наушниками на голове почти не слышно, как Джейм тренирует свои здоровые, развивающиеся легкие.

– В 09:34 переориентировать антенну 12 на 122,5 градуса, – прозвучало в наушниках. – Принято?

Это дал указания дежурный по отделу сведений, который еще называют табулятором. В отличие от малыша Джейма дежурный произносил слова еле слышно. Айя с трудом различала их. Зато хорошо слышала его тяжелое дыхание и сухой кашель. Когда кашель немного отпускал дежурного, он тут же торопливо затягивался сигаретой.

– Принято, – ответила Айя. – В 09:34 переориентировать антенну 12 на 122,5 градуса.