Та медленно, с жутким скрипом распахнулась. Комнату за дверью освещал разве что бледный лунный свет, проникающий сюда из щелей в плотных шторах. В кресле-качалке в углу сидела тёмная фигура. Лицо её скрывала чёрная вуаль.

Фигура качнулась на стуле вперёд. Складки вуали раздвинулись, и взору предстало морщинистое тощее лицо. Лицо уставилось на Джастина белёсыми глазами.

– Остерегайся теней, – просипела фигура. – Не водись с Тенью – пожалеешь!

Джастин в ужасе подался назад.

– Да нет, бабуль! Что ты... Я случайно!

– Ты что, не понял, что от него беды не оберёшься? – прохрипела бабушка, раскачиваясь взад-вперёд на кресле. – И как ты смел отдать мою трубу этому паршивцу? Ему же нельзя доверять!

Джастин резко проснулся. Он был у себя в комнате. «Всего лишь дурной сон», – решил Джастин. Яркий солнечный свет лился в окно. Никакого плесневелого запаха не было. Никаких плотных штор тоже. Ни сиплого голоса, ничего. Джастин с удовольствием вдохнул и выдохнул, чувствуя, как сердце замедляет свои удары.

Он бросил взгляд на часы и вскочил. Пора было собираться в школу. Он метнулся к шкафу, взялся за ручку, и в голове пронеслось воспоминание – карты Таро. В груди шевельнулся страх, но в следующий миг он рванул дверцу на себя и увидел – что внутри всё было совершенно как обычно.

Всё на своём месте.

Никаких карт Таро.

Он вспомнил, как Человек-тень стоял у них на веранде. Вспомнил, как украл у брата трубу и продал её Фасилье. Теперь и это всё казалось просто дурным сном.

Весело насвистывая, Джастин натянул футболку и джинсы.

– Эй, Микель, ты как, в школу идёшь? – бросил он через комнату, в ту сторону, где стояла кровать брата.

Но брат не ответил.

Джастин выглянул из-за дверцы шкафа. Кровать брата была пуста. Микеля и след простыл. Кроме того, кровать была идеально заправлена, словно в ней вообще сегодня никто не спал.

«Это странно», – подумал Джастин. Микель никогда не заправлял кровать, разве что если появлялась мама с угрозами уборки во время своих приступов чистоплотности, после того как выпьет слишком много кофе.

Джастин стал судорожно перебирать в голове варианты. Может, Микель поднялся в школу особенно рано, потому что очень волновался перед первым днём в должности старосты класса? И по такому случаю даже заправил кровать. Чисто перед родителями в очередной раз повыделывался, решил Джастин и закатил глаза. «Ну куда ещё идеальнее», – буркнул он про себя и потянулся на кухню, где уже пахло кофе и сгоревшими тостами. Обычно это значило, что завтрак взялась готовить мама вместо папы.

– Хелен, отойди от тостера, – скомандовал папа, выдернул его из розетки, надел рукавички и принялся ковыряться внутри. Из отверстий тостера выхлопнуло чёрное облачко, и кухня наполнилась новым запахом гари.

– У-у, экстра прожарка, – ухмыльнулся Джастин.

– Прости, дорогой, – сказала мама стыдливо. – Я просто хотела помочь.

Джастин присел за стол. Посмотрел на подгоревшую яичницу в сковороде и потянулся за кукурузными хлопьями. У них в семье маме просто воспрещалось готовить. Обычно есть её шедевры было просто невозможно, хотя Микель иногда справлялся и с этой задачей – просто чтобы хоть немного её приободрить.

– А где Микель? – спросил Джастин, налегая на хлопья.

Папа был занят у раковины – отскребал горелую яичницу от сковороды. Затем запустил мусородробилку под раковиной, и его ответ почти потонул в шуме прибора.

– Какой Микель? – Еле разобрал Джастин.

– Это с которым вы недавно подружились? – прокричала мама, со знающим видом поднимая глаза от чашки кофе.