— Убей меня, — прохрипела Марена. — Я не хочу больше мучиться…

— Не пойдёт. Мы сейчас постараемся…

Я не договорил — чёрная гниль начала расползаться по земле, и, без сомнений, она пыталась добраться до других живых существ и заразить их. Я подал знак Хорсу, чтобы тот вернул Марену в ловушку, но вперёд вышла Додола. Она жестом попросила выслушать её. Я кивнул.

— Очень вкусно, — проронила она, облизнув тонкие губы змеиным языком. Она не отрывала взгляда от чёрной плесени. — Позвольте мне съесть проклятие. Чтобы доказать свою преданность. Я больше не ваш фамилиар, но готова служить.

— Ты же знала, — я нахмурился. — Почему молчала?

— Мои взгляды изменились. Я сделала выбор, — твёрдо произнесла Додола.

— Поспеши, — я отошёл от Марены, позволяя Додоле подойти.

Она присела перед Богиней на корточки и распахнула рот. Он несоразмерно увеличился, уродуя её миленькое личико. Щёки растянулись и даже немного порвались. Додола с жадностью втянула воздух. Над Мареной поднялся чёрный туман, и его затянуло в рот Додолы. Та сыто заурчала и сделала ещё один мощный вдох. Вся гниль, которая расползлась по земле, взмыла и понеслась к Додоле, которая ненасытно её пожирала. Я затаил дыхание, наблюдая, как тело Богини очищается. Её сознание прояснилось, она уже более осознанно осмотрелась. С неверием Марена дотронулась до своего живота и заплакала от облегчения.

— Оно ушло! Оно ушло! — повторяла она как заведённая.

Я осторожно стёр слёзы с её щёк, и она нежно прильнула к моей ладони.

— Как приятно снова ощутить человеческое тепло, — пробормотала она и… заснула.

Я счастливо рассмеялся:

— Теперь точно всё закончилось.

* * *

— Ну ты и подкинул нам работки, — протянул Коромыслов, потягивая коньяк. Ломоносов обещал с ним выпить ещё несколько месяцев назад, но постоянно куда-то пропадал со всех радаров. И вот, нежданчиком, после Божественной Московской катастрофы он заскочил к нему в гости. Без приглашения, но Коромыслов был рад — ему хотелось хоть немного расслабиться после двух дней полнейшего хаоса и недосыпа.

— Это сделал Зевс, а я всего лишь разгрёб основные последствия, — Ломоносов с деланной скромностью улыбнулся. — Кто же знал, что в Старшем Пантеоне царит такой бардак?

— Ты знал, — Коромыслов хитро прищурился. — Войско Ядозубов притарабанил. Ты явно готовился не один день. Но ладно… Если честно, мне наплевать, почему ты молчал. Если бы не ты, всё обернулось бы огромной бедой. Выпьем за героев!

— Давай лучше за счастливое будущее. Оно нам не помешало бы, учитывая, сколько людей погибло. Кое-чего я всё-таки не смог предусмотреть, — возразил Ломоносов. — Последнюю, и я побежал.

— Разве герои не отдыхают после победы?

— Я не герой, — Ломоносов залпом выпил рюмку и встал. — Просто человек, который пытается поступать правильно. Удачи тебе, лейтенант. Может, позже свидимся ещё.

— Не сомневаюсь.

Коромыслов прислушался, как Ломоносов сбегает в подъезде по лестнице, и выглянул в окно. Лейтенант задумчиво проследил, как он сворачивает за угол дома. Поразительный парень. Коромыслов поймал себя на мысли, что совершенно не удивится, если тот когда-нибудь станет Императором.

Эпилог

Я отложил газету и улыбнулся. Всё налаживалось. После битвы с Зевсом прошло всего три месяца, а уже произошли такие подвижки.