– Лорд Утред, ты в хорошем настроении.

– Как всегда в твоем обществе, государь, – процедил я.

– Финан, старый друг! И ты тут? Как поживаешь? – Ответа Этельстан дожидаться не стал. – Едем на север! Лорд Утред, составишь мне компанию?

Мы переправились вброд через Эмотум и погнали коней по влажному дерну на север, вдоль прямой римской дороги. Едва покинув лагерь, Этельстан подозвал слугу и передал ему сокола.

– Птице не нравится летать в сырую погоду, – пояснил он, но я догадывался, что у него с самого начала не было намерения охотиться.

К нам присоединились другие всадники, все в алых плащах, кольчугах, шлемах, вооруженные щитами и тяжелыми копьями. Часть из них развернулась цепью перед нами, создав широкий кордон вокруг короля, ведущего меня вверх по склону к поросшим травой древним земляным стенам, образующим грубый квадрат. В одном углу виднелась невысокая каменная кладка, старые камни густо покрывали мох и лишайник.

– Видимо, римский лагерь, – пояснил Этельстан, когда мы спешились. – Пойдем со мной.

Его облаченные в алые плащи защитники окружили древний лагерь, но дальше по мокрой траве среди осевших валов пошли только он и я.

– Что сказал тебе Хивел прошлой ночью? – Этельстан не тратил время на дипломатию.

Меня такая прямота удивила, но я дал честный ответ, наверняка приятный ему.

– Он сказал, что намерен хранить заключенный с тобой мир.

– Так и будет. – Король помедлил и слегка нахмурился. – По крайней мере, я так считаю.

– Государь, ты сурово обошелся с ним.

– Сурово? – В его голосе прозвучало удивление.

– Хивел упомянул, что платит тебе двадцать четыре фунта золота, триста фунтов серебра и десять тысяч голов скота в год.

– Так и есть.

– Неужели христианский король не может заключить мир, не назначив за него цену?

– Это не цена, – возразил Этельстан. – Наш остров под угрозой. Норманны наводняют Ирландское море, их флоты мчатся с северным ветром, их воины жаждут нашей земли. Уэльс – маленькая страна, страна уязвимая, и ее берега уже подвергались нападениям. Эти деньги, лорд Утред, – плата за копья, призванные оборонять эти берега.

– Твои копья?

– А чьи же еще? Хивел разве тебе не сказал? Если на его землю нападут, мы придем на ее защиту. Я заключил христианский мир, союз христианских народов против языческого севера, а война стоит денег.

– Твой мир подразумевает, что слабый платит сильному. Почему бы тебе не дать Хивелу денег, чтобы тот смог создать крепкую армию?

Этельстан словно пропустил этот вопрос мимо ушей. Он шагал, нахмурившись.

– Мы на острове, и нападение на одно христианское королевство означает нападение на все. Нужен предводитель, и Бог распорядился так, чтобы наше государство оказалось самым большим, самым сильным, поэтому именно нам суждено руководить обороной против любого язычника, который придет разорять наш остров.

– Выходит, если норманны высадятся в Северной Альбе, ты пойдешь на них войной? – высказал предположение я.

– Если Константину не удастся самому справиться с ними, то конечно!

– Значит, Хивел и Константин платят за свою собственную защиту?

– А почему им этого не делать?

– Они об этом не просили, – резко возразил я. – Ты принудил их.

– Потому что им не хватает дальновидности. Этот мирный договор я заключаю ради их собственного блага. – Этельстан подвел меня к невысокой каменной стене, на которую сел и пригласил меня присесть рядом.