Взгляд Джафара в который раз устремился на молодую женщину, стоявшую рядом с полковником. Глаза его мгновенно загорелись тоскливой нежностью. Алисон… Она говорила о чем то со своими дядюшками, как всегда, лучась анергией и жизненной силой. Глядя на эту веселую красавицу, никак не скажешь, что она мучается любовью к нему или какому то другому мужчине.

Именно ее беззаботная жизнерадостность и помешала Джафару появиться на балу, который давал в своей резиденции сам генерал губернатор. Он боялся, что Бурмон мог ошибиться относительно глубины чувств Алисон. Боялся до потери рассудка.

Джафар мрачно улыбнулся, хотя не находил ничего смешного в том, что бесстрашный берберский воин страшится приблизиться к обыкновенной женщине. Но Алисон Викери никогда нельзя было назвать обыкновенной женщиной. С самого начала, со дня похищения, она, не задумываясь, проявляла страстную, независимую натуру, несгибаемую силу духа, как могла, сопротивлялась и противоречила Джафару, возбуждая его гнев и восхищение, ярость и свирепое желание. Она пленила его сердце, его душу. И теперь Джафар боялся узнать правду, услышать жестокий ответ, понять, что женщина, которая значит для него больше, чем сама жизнь, любит другого. Поэтому Джафар продолжал стоять в темноте, обуреваемый страхом и отчаянием.

А в это время Алисон, стоя в бальной зале, продолжала бороться с собственными призраками. За прошедший день тоска ее ничуть не уменьшилась. С той минуты, когда стало известно о появлении Джафара в городе, Алисон жила в постоянном напряжении, рисуя в воображении мрачные картины. Неужели его обличат как предателя, бросят в тюрьму или казнят?!

Она отправилась на этот бал по настоянию Эрве и потому, что не могла оставаться дома наедине с мучительными размышлениями об ужасной судьбе, грозящей Джафару. И лишь ради дядюшек притворялась веселой и счастливой, молясь про себя, чтобы опасения оказались беспочвенными. Джафар, конечно, уже успел скрыться. У него нет причин оставаться в Алжире. Переговоры закончены, участь султана решена. Сегодня утром Абдель Кадер с семьей и ближайшими последователями отправился во Францию.

Алисон с крыши дома наблюдала за легендарным вождем берберов, царственно величественным в своем алом бурнусе, проезжавшим по улицам под оглушительные крики тысяч арабов. Его ссылка означала конец эры насилия, однако Алисон могла испытывать лишь глубочайшую скорбь из за его поражения. Эмир Абдель Кадер показал себя прирожденным вождем, храбрым воином, способным правителем, прекрасным оратором и великодушным противником. Пятнадцать лет он мужественно сражался с французскими завоевателями, и вот теперь его заставили платить за непокорность.

Однако больше всего Алисон беспокоилась не о низложенном повелителе арабов, а о Джафаре. Что станет делать он теперь, когда его султан капитулировал? Смирится с поражением или будет продолжать бесплодную борьбу? А может, уже оказался пленником? И узнает ли она когда нибудь, что с ним случилось?

Неопределенность безжалостно терзала ее. Господи, неужели этот ужасный вечер никогда не кончится?

Алисон нервно сжимала затянутые в перчатки руки, чтобы скрыть, как они дрожат. И в этот момент, заметив мрачный взгляд Эрве, девушка поняла, что больше не может притворяться, и, пробормотав что то неразборчивое относительно духоты и необходимости подышать свежим воздухом, быстро направилась к широким дверям, протискиваясь через толпы безликих, незнакомых людей.

Оказавшись наконец в одиночестве и прохладе террасы, Алисон глубоко вздохнула, стараясь успокоиться. Залитый лунным светом двор внизу был наполнен благоуханием цветущих кустов бугенвиллей, роз, магнолий и бесчисленных цветов, названий которых девушка не знала. Сладостные ароматы воскресили воспоминания о других запахах, других экзотических ночах, проведенных в объятиях Джафара.