- Любопытно, - задумчиво произнес Конан. - Но, думаю, ты сам повинен в том, что тебе пришлось демонстрировать перед нами свое искусство.

    - Все правильно, - согласился Лало. - Видишь ли, на мне лежит проклятье... - Он посмотрел на лежавшие перед ним трупы. - Я справился бы с ними и сам, и все же я вам благодарен за поддержку. Может быть, вы позволите присесть за ваш столик?

    Конан посмотрел на Элаши. Недолго думая та кивнула. Ну конечно же... придется согласиться и ему. Впрочем, Конан был заинтригован Лало не меньше, чем Элаши.

    - Я рос в горах на востоке Заморы, - начал свой рассказ Лало. - Я был совсем еще ребенком, когда местный колдун ополчился на моего отца. Он был чрезвычайно искусен, этот маг. Ему ничего не стоило иссушить посевы или наслать порчу на наш скот или на нас самих. Но он решил поступить иначе. Он наложил проклятье на меня и моих братьев.

    Лало на минуту замолчал и приложился к кружке с вином, Улыбка не сходила с его лица.

    - Мои братья, - а их у меня было трое - умерли в течение двух лет, не выдержав тяжести проклятия. Я же покинул отчий дом и через Восточную Пустыню перебрался в Кхитай. Однако и это не помогло мне - чары от этого ничуть не ослабли.

    Элаши ловила каждое слово Лало. Конан же почувствовал себя не в своей тарелке. Магия и все связанное с нею пугали его. Впрочем, он продолжал слушать рассказ Лало с интересом.

    - Именно там, в Кхитае, - продолжал Лало, - я и изучил ждит-джит. Кхитайцы - большие мастера по этой части. Проклятье, однако, заставило меня покинуть и их гостеприимные земли. Я не могу долго находиться в одном месте - больше пары недель меня никто не выдерживает.

    - Что же это за проклятье? - спросил Конан.

    - Я всегда улыбаюсь, - ответил Лало. - И я не могу не подшучивать на другими. Ну это так - к слову; тебе, Конан, этого не понять.

    - Что ты хочешь этим сказать? - нахмурился Конан.

    Элаши легко тронула его за руку.

    - Проклятье, Конан.

    Конан взял себя в руки.

    - Куда уж мне с моими цыплячьими мозгами.

    Улыбающийся человек вздохнул.

    - Что верно, то верно. Лишить меня колкостей все равно, что заставить женщину замолчать. Ты можешь себе то представить?

    - Как это ужасно! - пробормотал Элаши.

    - Вы вступились за меня, не испугавшись и головорезов Харскила, а я, признаться, могу и вам наговорить такого, от чего у вас голова кругом пойдет.

    - Кто такой этот самый Харскил? - спросил Конан.

    - Он скорее не "кто", а "что", - ответил Лало. - Харскил Лоплейнский - гермафродит: он и не женщина, и не мужчина.

    Элаши вздрогнула.

    - Вы что, встречались с ним? - удивленно спросил Лало.

    - Да, - кивнул Конан. - Он и его люди устроили на тропе засаду. Послушай, Лало, а он случаем не сумасшедший?

    - Сумасшедший? Да ты, я смотрю, и впрямь идиот! Конан вспыхнул, но тут же совладал с собой, вспомнив о проклятье, наложенном на этого бедолагу.

    - Этот самый Харскил решил во что бы то ни стало завладеть моим мечом. Из-за этого он лишился всех своих людей.

    - Вот оно в чем дело! Нет, к сожалению, это не так - его рассудительности и расчетливости позавидовали бы и кхитайцы! Харскил тоже проклят, но повинен в этом он сам. Некогда он был парой любовников - мужчиной и женщиной. Изведав все мыслимые утехи, они решили прибегнуть к магии, чтобы испытать то, что обычно неведомо людям.