– Давай-ка еще разок.

Через несколько медленных движений Тори уловила ритм, они закружились в танце, и смех ее вторил звукам скрипок. Но вот они перестали скользить по кругу и теперь, стоя на месте, покачивались, тесно обнявшись. Тори чувствовала себя Принцессой – неповторимой и единственной – и была ему благодарна, что он сумел сделать ее такой. Она мысленно поблагодарила Чарлза за то, что он бросил ее у алтаря. Иначе она не нашла бы своего мужчину и не познала бы огня настоящей страсти. Она подняла лицо, губы их слились, и Спенс упал спиной на кровать, увлекая ее за собой. Смеясь, они избавлялись от остатков одежды, томимые желанием прижаться к телу любимого человека, чтобы кожей почувствовать жар возбужденной плоти. Спенс целовал ее, лаская губами и языком каждый уголок ее тела. А она стонала и смеялась от счастья.

– Ты такая сладкая, – шептал он, – и кожа твоя пахнет медом.

Тори посмотрела в его золотистые глаза и подумала: а почему бы ей тоже не попробовать на вкус то, что столь совершенно на вид? Она вывернулась из рук Кинкейда и оказалась сверху, рассыпав локоны по его груди. Лизнула маленький мужской сосок и, услышав, как он втянул в себя воздух, улыбнулась и скользнула губами к его бедрам. Потом подняла голову и капризно произнесла:

– Вкусно, но солоноват немножко.

Прежде чем он успел ответить, Тори опустила голову и начала ласкать языком его возбужденную плоть.

– Такой гладкий – и такой твердый, – бормотала она. Хриплым от страсти голосом Спенс объяснил ей, что надо делать, чтобы доставить удовольствие мужчине. Тори быстро уловила суть, добавила то, что подсказывал ей инстинкт, и из груди Спенса вырвался стон. В следующий момент она оказалась лежащей на спине.

– Что-то не так? – Тори с тревогой смотрела, как на его скулах ходят желваки.

– О да! Еще чуть-чуть, и я выплеснул бы семя прямо тебе в рот.

– Правда? – Тори была удивлена, что смогла так быстро подвести его к краю. И мельком подумала, что как-нибудь надо будет попробовать на вкус, каково же оно – его семя…

Но как только Спенс вошел в нее, соединив их тела, асе мысли улетучились. Остались только страсть и ритм, который бился где-то внутри, заставляя двигаться, подниматься навстречу его толчкам, чувствовать, как внутри растет нечто, как поднимается волна, все выше и выше, стон… глубже… губы впились в его рот… смешалось дыхание – и вот он замер на миг, когда она достигла пика наслаждения, и мышцы внутри ее тела сократились, заставив его зарычать и прийти к вершине. Она протянула руку и коснулась его щеки. Скоро эти черные точечки превратятся в утреннюю щетину, которая так восхитительно колется…

Как жаль, что она не знала его раньше, когда он был ребенком, а потом юношей.

– Расскажи мне о себе, – вдруг попросила она.

– Что ты хочешь знать? – Он ласково расчесывал пальцами ее волосы.

– Все.

– Спрашивай, а я буду отвечать, хорошо?

– Сколько у тебя братьев и сестер?

– Два старших брата: Александр и Тайлер. А еще у меня есть сестричка Аманда. Ей в этом декабре исполнится двадцать три.

– Наверняка она красива.

– Слишком.

– А почему ты не захотел быть хозяином ранчо? Спенс ответил не сразу.

– Я хотел сам начать дело – свое.

Он пошевелился, и его жезл начал выскальзывать из тела Тори. Какие-то мышцы, о существовании которых она и не подозревала, сжались, стараясь удержать источник удовольствия. Тори увидела удивление на его лице и с тревогой спросила:

– В чем дело?

– Некоторые женщины согласились бы продать душу дьяволу за это.