Истислава вчера отправили на разведку «в мир» со строгим наказом в никакие монастыри не соваться и вообще не отсвечивать. Получится что то узнать – очень хорошо. Нет – ни в коем случае никуда не встревать. Купить творога, сметаны и яиц, а ближе к вечеру вернуться в скит.

Всем было совершенно непонятно, что делать дальше. Со смертью Володара оборвались важные нити, связывающие моих новых товарищей с другими участниками предстоящего заговора. У них словно опустились руки. А самым ужасным было то, что Алексей Петрович не мог сейчас выйти из «подполья» и взять все управление на себя. Основная охота жандармов велась конечно же за ним, мы то с Петей Южинским для царя были теперь мелкими сошками и давно отыгранными картами. Общества декабристов основательно разгромили, основных участников повесили или сослали – прежнему восстановлению движение уже не подлежало.

Разведка Истислава много не принесла. Да, слухи уже пошли, что жандармы рыскали по окрестным монастырям с обысками. Да, крестьяне в деревнях страшно возмущались этим, потому что авторитет у монастырей Севера в народе был огромным. Но тут нарисовалась еще одна интересная коллизия. По официальной то версии искали жандармы в основном нас с Южинским, а неизвестного сокамерника, сбежавшего с нами, лишь за компанию. Про Алексея Петровича до сих пор никто не знал и не слышал – его имя власти вообще не афишировали.

А раз северные монастыри нас укрывали, значит что…? Значит, истинная церковь за нас. Не зря же наши веревки оборвались во время казни – тем явлен промысел божий, и никак иначе! Монастыри какую то тайну великую ведают, просто еще не пришло время открыть ее людям. И вокруг наших имен очень быстро начал возникать героический ореол – мол, они не только пострадали за простой народ, но еще и сумели удрать из самой неприступной тюрьмы империи. Понятно, что и здесь божественное вмешательство – как иначе они бы не утонули? Так, прямо на глазах, из преступников мы с Петей начали превращаться в народных героев.

Все это было очень забавно. Конечно, так обидно щелкнуть по носу царя до нас еще никому не удавалось. Но настроения нашей компании это не добавляло. И я, решив, что пора всех растормошить, взял дело в свои руки.

Встал следующим утром, едва рассвело, и первым делом постучал в комнатку Алексея.

– Просыпайтесь, Алексей Петрович! Нас ждет бег и разминка, отказов я не принимаю. Через пять минут встречаемся во дворе.

Потом таким же образом разбудил Петю и пошел собираться дальше. А проходя мимо Василисы, которая с тоскливым видом собиралась готовить завтрак, я отдал распоряжение командным тоном, не допускающим возражений:

– Хозяйка, а почему у нас тушка тетерки до сих пор лежит без дела на леднике? Зря что ли Котофей старался?! Приготовь ка нам с ней лапшу на обед и грибов сушеных не забудь туда добавить.

– Не рано ли вы приказы раздавать начали, Павел Алексеевич? – вспыхнула она.

– А что, прикажешь – слезы рядом с тобой лить? Не сделаешь, возьмусь готовить вместо тебя! Самой то перед покойным Володаром не стыдно, что так расклеилась?

– Да, что ты вообще понимаешь, барин набалованый! Готовить он возьмется…! Да, ты хоть знаешь, с какой стороны к печи подходить?!

От возмущения у Василисы только что пар из ушей не пошел. Но главного я добился – вывел ее из состояния апатии. Ишь, как психанула то…! Зато тут же бодро зазвенела чугунками и ложками – поварешками.

Вот только так с женщинами и нужно! А начнешь жалеть – просто хуже им сделаешь, это я по своим домашним знаю.