Николай поставил портфель на стол, извлек из него и передал Лопатто объемистый тяжелый предмет, пояснив:

— Не удивляйтесь, это кирпич. В следующий раз, когда привезу вам заготовки, я заберу его...

— Не кажется ли вам эта предосторожность излишней?

— Предосторожность никогда не бывает излишней. Недавно товарищ Роман дал мне заслуженный урок.

Профессор достал из ящика письменного стола сверток, перевязанный бечевкой.

— Вот вам «гостинец». Запас сырья в лаборатории оказался довольно значительным, можете заказывать детали.

— Профессор, я вам не буду говорить высокие слова благодарности. Большое спасибо...

— Не стоит...

— Задерживаться мне у вас с таким «гостинцем» не следует, да и ждет у подъезда извозчик...

— Понимаю.

Лопатто проводил его в прихожую и открыл дверь.

Приехав на завод, Николай направился прямо в механический к Рябошапченко. Лизхен не было, и они могли говорить свободно.

— Ты задержал с утренней смены Тихонина? — спросил Николай.

— Да. Поначалу парень полез в бутылку, но, когда я его познакомил с задачей, пришел в телячий восторг. Ушел обедать, вернется ровно к восьми.

Николай развернул сверток, внимательно осмотрел кусок угля и положил его на топливо возле печи. Кусок ничем не отличался от других, разве что был крупнее.

— Здесь мелочь со штыбом. На «РВ-204» я видел отборный уголь. В бункере он не будет «прыгать в глаза»...

— Ты прав, Иван Александрович. Убери его с глаз подальше. Теперь слушай: после ходовых испытаний корабль возвращается в ковш и швартуется у третьего пирса. Технические эксперты проходят, так сказать для наведения глянца, в машинное отделение. Тихонин задерживается, спускается ниже и бросает взрывчатку в бункер. Ясно?

— Ясно, Николай Артурович. В общих чертах я Тихонина проинструктировал. Он будет в бушлате нараспашку, а взрывчатка под тельняшкой, заправленной в брюки...

— Не долго доставать?

— Почему? Выпростать тельняшку из-под ремня, и все!

— Ну, смотри. Тебе виднее. Парень волнуется?

— Он отчаянный. Для него, чем опаснее, тем интересней. Он же романтик! Просил настоящего дела...

Время близилось к восьми.

Спрятав «гостинец» в топливо возле печи, они направились к третьему пирсу.

На «РВ-204» ждали только адмирала Цииба.

Здесь были: баурат Загнер, капитан Риш, шеф Купфер, профессор Вагнер и несколько незнакомых военных из «Зеетранспортштелле».

Прямо к пирсу подошел черный «Хорьх» адмирала.

Цииб вышел из машины и поднялся по трапу. Горнист сыграл «захождение». Корвет-капитан Фридрих фон Троттер отдал рапорт. На форстеньге подняли адмиральский флаг.

Члены комиссии, в том числе Гефт, взошли на корабль.

Трап убрали. Боцман объявил снятие со швартовов.

Медленно, отрабатывая левой машиной, «РВ-204» отваливает носом от пирса. Отданы кормовые швартовы. На малых оборотах двух машин корабль медленно, но со все нарастающим ходом, отлично лавируя в заводском ковше, выходит в открытое море. Машины работают безукоризненно.

Спустя минут тридцать на ходовой мостик вызвали Гефта.

Глядя на инженера, словно отчитывая за нерадивость, адмирал сказал:

— Ремонт выполнен отлично! Со стороны главного механика — никаких претензий! Я объявляю вам, герр инженер, благодарность и подаю рапорт командованию о награждении вас Железным крестом третьей степени за безупречную службу военно-морским силам Германии, — Цииб протягивает инженеру руку. — Еще раз благодарю вас! Хайль Гитлер!.