Совсем недавно они с Маарой были здесь вместе, и Данн мог бы поклясться, что там, где сейчас сырость, было сухо. Возможно, теперь все происходит быстрее? Возможно, раньше сменялись поколения, прежде чем город успевал погрузиться в воду, а нынче на это требуется меньше времени? Насколько меньше?

Данн сказал Гриоту, что он не нуждается в обществе. Сказать это, глядя в лицо, полное надежд, было трудно. Гриот ответил, что он знает много ремесел, вообще много чего умеет. Он не станет Данну обузой. Данн поинтересовался, где Гриот обучился всему этому, и услышал в ответ историю, как две капли воды похожую на его собственную: Гриот почти всю свою жизнь убегал — убегал от войн, завоевателей и засухи. Данн сказал, что для Гриота в Центре есть одно полезное дело. Каждый день сюда приходят новые беженцы, спасаясь от опустошительных войн на востоке, в странах, о которых Данн едва ли слышал. (Приходилось признать, что мир не ограничивается одним лишь Ифриком. На козьей шкуре, натянутой на прутьях, Данн изобразил мир, каким он его знал, то есть в центре Ифрик, над ним Срединное море, а еще выше Йеррап, закованный во льды. Ну, и на западе Западное море. Вот практически и все. Теперь же он смутно воображал далекие и бескрайние земли к востоку от Ифрика, наполненные образами войны.) Так вот, Гриот мог бы учить этих людей тому, что умеет сам, поддерживать в Центре порядок и оберегать музеи от разграбления. Гриот был доволен данным ему поручением. Он улыбнулся. Данн впервые видел, чтобы этот серьезный юноша улыбался.

Вскоре после того разговора Данну довелось понаблюдать за Гриотом и сотней бывших беженцев, среди которых были не только молодые мужчины, но и женщины, и пожилые люди. На ровном, относительно сухом участке земли Гриот учил их строевому шагу; повинуясь его командам, люди маршировали, останавливались, бежали. У всех них было оружие. Интересно, откуда? Из музеев?

Данн заметил тогда Гриоту:

— Люди, обученные солдатскому ремеслу, рано или поздно захотят воевать. Ты не задумывался над этим?

И по выражению, которое появилось на упрямом широком лице Гриота, Данн догадался, что сказал больше, чем намеревался. Солдат кивнул. Он не отрываясь смотрел в глаза Данну. О, что за взгляд это был, сколько в нем было страдания.

— В Агре ты был генералом, — тихо произнес Гриот.

— Да, был. И я помню тебя. Но я больше не хочу воевать.

Данна не покидало ощущение, что пара зеленоватых глаз постоянно оценивает его, изучает со всей возможной тщательностью. Гриоту не нужно было говорить вслух, что он не верит Данну.

— Это правда, Гриот.

Все-таки до чего странно, что люди вновь и вновь ожидают, чтобы он занял некое место в их воображении, чтобы он соответствовал их мечтам.

И Данн сказал:

— Гриот, когда мы с Маарой пришли сюда, то нашли здесь двух полубезумных стариков, которые хотели, чтобы мы начали новую династию махонди. Они называли нас принцем и принцессой. Они видели в нас пару для дальнейшего воспроизводства. Они видели в нас создателей новой армии.

Глаза Гриота ни на миг не оставляли лица Данна: он искал в нем то, что оставалось невысказанным.