Петух, сделав вид, что не слышит, занялся пшеном.

    – Должно быть, это движение солнца сбивает его с толку, – подал голос Рыб. – Он орет как раз перед рассветом. Рассвет сейчас наступает достаточно часто.

    – Почему он тогда прежде не орал? – возразил я. – Он должен был в таком случае кукарекать не переставая!

    Петух, словно отзываясь на мои слова, захлопал крыльями и вытянул шею, готовясь издать новую порцию звуков.

    – Он не кукарекал, потому что я запретил ему делать это, пока сижу на его голове, – пояснил Паук, вылезая из паутины. И скомандовал:

    – Младший лейтенант!

    – Я, – гаркнул Петух, хлопнув крыльями и вытянувшись в струнку.

    – Отставить кукареканье! Соблюдать тишину! Вплоть до особого распоряжения! Приказ ясен? Выполнять!

    – Есть оставить кукареканье и соблюдать тишину вплоть до особого распоряжения! – гаркнул Петух, и я восхитился. Такая длинная фраза, из десяти слов, а он ни разу не сбился и ничего не перепутал. Вот что значит дисциплина!

    ГЛАВА СОРОКОВАЯ,

    в которой проходит четыре года

    Какое, милые, у нас

    Тысячелетье на дворе?

    Борис Пастернак

    Когда мы проснулись, солнце висело над крышами высоко и мчаться на запад вроде бы не собиралось.

    Был ясный день. Может быть, полдень, а может, около того. Судя по не успевшей еще потемнеть листве и по цветущей во дворе акации, конец мая. Но чтобы определить точное время, а также день, месяц и год, надо было выйти из квартиры. Пес потянулся и сказал:

    – Я пойду прогуляюсь.

    – Я с тобой, – сказал я. Мое тело настоятельно требовало разминки и пробежки, к тому же я мог умереть от любопытства, ожидая возвращения Пса с прогулки.

    Пес покосился на Крыса, смирно сидевшего под столом, и заявил:

    – Я думаю, нам с тобой надо гулять по отдельности.

    Я понял, что он прав. Крыса без присмотра кого-либо из нас, меня или Пса, оставлять было опасно.

    Домовушка, по-видимому проснувшийся уже давно, царапал что-то на огрызочке оберточной бумаги химическим карандашом, по своей привычке весьма усердно мусоля карандаш языком.

    – В гастратомическую [13] лавку сходить надобно, – сказал он деловито. – Я тут перечень сообразил. А Ладушка спит, умаявшись…

    – Она теперь долго будет спать, – сообщил Ворон, прерывая свой утренний туалет – он чистил клюв о жердочку насеста. – Сколько времени она занималась в лаборатории?

    – Три месяца, Паук сказывал, – сообщил растерянный Домовушка.

    – Вот три месяца спать и будет. Не просыпаясь.

    – Ой, она спать без просыпу, а вы все с голоду дохни! – расстроился Домовушка и даже уронил слезу. Слеза, прокатившись по окрашенной химическим карандашом шерсти вокруг мордочки, тоже окрасилась и упала на столешницу голубой кляксой. – Я-то что, я в таракана перекинусь и хоть год без пищи перемогусь, тако же и Паук; да и Рыб претерпит, а вот вы все, зверье да птица… На соленьях да на пресных лепехах не протянете.

    – Можно было бы воспользоваться способом, изобретенным Котом, – подал голос Паук, не вылезая из паутины.