И я почти до темноты скитался по морям Архипелага, покорял драконов и спасался от преследования жуткой тени, вызванной из царства мертвых [15] …

    Эта гнусная птица заставила меня читать ему вслух, а потом еще и задиктовывала свои соображения по поводу прочитанного, которые я должен был записать, а потом перепечатать на чистовик.

    И только когда уже почти стемнело, Ворон ворчливо сказал:

    – На сегодня, пожалуй, хватит.

    И тут как раз Домовушка просунул головку в дверь и провозгласил застенчиво:

    – Ежели вы не против, то кушать подано.

    И даже Ворон был не против.

    Мы уселись за стол, предварительно вымыв лапы – почему-то, когда я пишу или печатаю на машинке, мои лапы всегда пачкаются чернилами или краской.

    Домовушка напек блинов, и мы ели их со сметаною, и с вареньем, и с медом.

    Крыс, как мне кажется, слегка примирился с жизнью, потому что за стол сел, не ерепенясь, ел, что дают, и на вопросы Домовушки, сметанки ему положить, али там медку, али вареньица, отвечал четко и ясно, не колеблясь. Однако красные его глазки смотрели на нас по-прежнему злобно, а уж в сторону комнаты, где спала Лада, он посматривал и вовсе свирепо, с какой-то даже жаждой отмщения.

    Улучив момент, когда Крыс был занят очередной порцией блинов, я наклонился к Псу и спросил:

    – Ну и как новенький? Не шалит?

    – Пусть только попробует, – грозно сказал Пес, глядя не на меня, а на Крыса.

    – Моя помощь не требуется?

    – Домовушка им пока что занимается. Разговаривает. И привлекает к работе. Ты же знаешь, бездельники ему…

    Пес не договорил, потому что Крыс быстро и хитро взглянул на нас и тут же с видом невинного младенца отвел взгляд в сторону. Мы уткнулись в свои тарелки.

    Ужин подходил к концу.

    Я взял с блюда очередной блин и раздумывал, взять ли мне меда, или, может быть, сметаны, как вдруг раздался звонок в дверь.

    Я вздрогнул и уронил блин.

    Пес поперхнулся.

    Жаб сдавленно квакнул, быстро прожевал кусок, бывший у него во рту, и сказал:

    – Кого еще черти принесли?

    Домовушка замахал на него лапками, сбросил валенки и босиком, на цыпочках, подкрался к двери.

    – Ктой-то долговязый, – еле слышным шепотом произнес он, глядя в глазок. – Не разобрать… Вроде женска пола… Отпирать ли, нет, Коток?

    Все посмотрели на меня. Звонок раздался снова, и тоненький голосок, приглушенный дверью, просительно протянул:

    – Впустите меня, пожалуйста!..

    – Может, Бабушка? – высказался Рыб.

    – Ну да, Бабушка будет тебе под дверью стоять! – сказал Пес тихо.

    Я на всякий случай сплел магионную сеть, чтобы в случае чего набросить ее на непрошеного визитера.

    Пес встал возле двери, чуть сбоку. Из такой позиции он мог перекрыть визитеру путь к отступлению, прыгнув наперерез. Или схватив визитера за горло – это уж как выйдет.

    Домовушка, повинуясь моему кивку, снял цепочку и приоткрыл дверь. Совсем чуть-чуть, так, чтобы только просунуть в щель мордочку.

    И тут же открыл дверь настежь.

    Вошла Лёня.

    Она была заревана, глаза, окруженные черными разводами размазанной туши, покраснели и заплыли, а губы распухли.