Сторож и сторожиха ушли куда-то в деревню, и Матей оставался хозяином в доме.

- Как живете, папаша? - приветливо спросил Матей, поцеловав отчима в бритую щеку.

- Помаленьку, Матей, - ответил отчим. - А ты как? Хорошо?

- Хорошо, папаша.

- Ну вот, повидал я тебя, Матей, - сказал отчим. - Могу теперь идти восвояси.

- Как же вы пойдете голодный, папаша? - возразил Матей. - Я сейчас приготовлю вам чего-нибудь такого, чего вы еще отродясь не пробовали.

- Чего же это?

- Вот увидите, - ответил Матей. - Полакомитесь на славу, я вам ручаюсь. Пойду пожарю.

Матей ушел и отсутствовал довольно долго.

- Не могу я вас так отпустить, папаша, - сказал он, вернувшись. - И то вижу вас раз в пять лет. Я уж забыл, что вы меня били и мне от вас убежать пришлось, когда мальчишкой был.

- Чего вспоминать-то, - сказал отчим. - Больно ты прожорливый мальчишка был, Матей. Как-то раз зажарил себе двух цыплят.

- Я еще не знал тогда, что есть вещи повкусней, - объяснил Матей. - А вы, папаша, поморили-таки меня голодом. Но оставим это, нынче вы у меня полакомитесь.

Матей ушел опять на кухню, откуда вскоре послышалось шипение; в комнату проник приятный запах.

«Чего это парень всполошился? - подумал крестьянин. - А пахнет славно... Все ушли, сам хозяйничает. Забыл, как я его лупцевал. Хорошо».

Матей то и дело заглядывал к отчиму: поговорит с ним - и опять на кухню. Приятный запах все сильнее распространялся по дому.

- Ну вот несу, папаша, - сказал, наконец, Матей, внося тарелку и буханку хлеба. - Уж постарался для вас.

Отчим набросился на аппетитно пахнущее жаркое.

- Отменное блюдо, - похваливал он. - И костей мало как... Уж не удалось ли тебе, Матей, молодого зайца поймать?

- Где там! - засмеялся в ответ Матей.

- Значит, это какая-нибудь молодая птица, -решил отчим. - У нее такие маленькие косточки. Вкусно, очень вкусно.

- Скушайте еще кусочек! - предложил Матей.

Он принес новую порцию и, поставив ее перед гостем, сказал:

- Теперь с головой вам подал, папаша, и вы, верно, догадаетесь, что это такое.

Отчим внимательно разрезал жаркое ножом, потом сказал:

- У него какой-то странный клюв.

- Что вы, папаша, - засмеялся Матей. - Неужто у вас в Малетицах ежей нет?

- Как? Это еж? - спросил удивленный отчим.

- Ну да, еж. Такой же, как на тарелке, - ответил Матей.

- Господи Иисусе! Да неужто ты, милый, угостил меня ежатиной?, - А вам нешто не понравилось? - удивился батрак. - Ведь вы всегда первый там, где жареным пахнет.

Отчим, не говоря ни слова, встал из-за стола, надел шапку, вышел во двор и зашагал к себе в Малетицы.

Озадаченный Матей, съев нетронутую порцию, вышел на плотину и увидал, что отчим время от времени останавливается и наклоняется вперед, словно его наизнанку выворачивает. Потом всякий раз обернется к сторожке и погрозит кулаком.

Вскоре по всему краю разнесся слух, что Матей из ражицкой башты угостил отчима жареными ежами, а сам он, по утверждениям клеветников, ест даже мышей. А когда Матей в храмовой праздник пошел на танцы, ни одна девушка не захотела с ним танцевать, а парни выгнали беднягу из трактира.

Всеми отвергнутый, Матей в один прекрасный день поблагодарил сторожа и сторожиху за все добро, которое они ему сделали с самого детства, и ушел бродить по свету, решив больше не возвращаться.

Никто не знал, куда он исчез. Так на ражицкой баште стало одной любопытной фигурой меньше. И только произносимое при случае присловие: «он как Матей», означающее «он все слопает», осталось напоминанием о работнике Матее.

VI. Конец башты

Он наступил неожиданно. Не в силу стихийного бедствия, а по желанию всемогущего директора поместья, который считал ражицкого баштыря мятежником, так как тот никогда перед ним не унижался, как требовал директор.