|
— Не знаю, госпожа Линдстром. — Я озадаченно почесал макушку. — Инфоресиверы умерли, поэтому вряд ли вы сумели бы связаться с контролером… — То есть как это умерли? — выпучила глаза Гертруда — Вы в своем уме? Да, мой паучок сегодня ведет себя немного странно: он не захотел общаться и рассказывать мне о вас. Но я подумала, что он просто скучает по Лауре, моей горничной, и потому капризничает… — Госпожа Линдстром трогательно погладила пальчиком сенсоры-лапки инфоресивера, после чего презрительно сощурилась и холодно произнесла: — Мой паучок жив! А ваш, возможно, и впрямь умер! И я не удивлюсь, если вы сами прикончили его! О ваших животных наклонностях знает весь мир. Наверняка вы едите сырое мясо, а вместо воды пьете кровь! Троглодит! — Прошу прощения, кто? — удивился я, собираясь уточнить, следует ли мне оскорбляться, и если да, то насколько глубоко. Таким экзотическим прозвищем меня еще не награждали, но звучало не менее грозно, чем Живоглот. Гертруда не ответила, поскольку ее внимание привлекло что-то у меня за спиной — А, вот и контролер! Я знала, что он появится! — Она подпрыгнула от восторга и, небрежно оттолкнув меня плечом, припустила к инстант- коннектору. Я проследил за ней до самой стоянки и навострил слух, поскольку приблизительно догадывался, что сейчас услышу. Такую любопытную сцену не следовало пропускать. — Замри на месте! Замри, кому сказал! Стой, где стоишь! — вскоре раздались оттуда вопли уже знакомого мне фиаскера, застившего глаза глюкомазью — Кто вы такой? Вы контролер? — вопрошала госпожа Линдстром, неопознанная заплутавшим кочевником. — Я что, похож на контролера? Нет, я не контролер! Проваливай отсюда, ненормальная! — отбивался от нее фиаскер. — А где контролер? — продолжала атаковать Гертруда. — Он уже должен быть здесь! — Не видел я твоего контролера! — Куда же он делся? — Проваливай!.. «Мир сошел с ума», — думал я, стоя посреди пустынной улицы и слушая далекую перебранку двух вполне обычных граждан, которые еще вчера даже не посмотрели бы друг на друга при встрече. Возможно, были правы те, кто называл Гроулера зверем. Однако в данный момент под это определение подпадал не только он. Все мы в большей или меньшей степени обычные животные, отгородившиеся от дикой природы искусственной преградой из плодов собственною, не в меру развившегося разума. Животное плюс высокие технологии — вот и получился человек в современном его понимании. Отними от суммы второе слагаемое, что остается? Не больно-то сложная арифметика, даже для не блещущего интеллектом реалера. Я давно усвоил, что мне противопоказано заниматься философскими рассуждениями — голова начинает пухнуть от переизбытка мыслей, а настроение неизбежно ухудшается. К тому же после этого утомительного занятия всегда хочется перекусить. Я с тоской посмотрел на выбитое окно спальни: действительно, пора бы задуматься не о философских вопросах, а о хлебе насущном, до которого требуется еще добраться. Второй этаж — это для реалера в «форсбоди» один легкий прыжок, а для обычного человека — приличная высота. Взять такую не получится даже с разбега. Поэтому придется поискать что-нибудь, что можно приставить к стене. Ландшафт-проектор? Маловат, да и хрупок — раздавлю, как пить дать. |
