|
— О, любезный капитан, вынужден снова просить у вас прощения, я ведь не представился: Наум Исаакович Кауфман Конечно же, для вас, как для друга, — дядя Наум. К сожалению, не имею чести знать ваше полное имя.. — По закону мне не положено носить отцовскую фамилию, — признался я. — Я — незаконнорожденный. — Вот оно как!.. — Теперь настала очередь Наума Исааковича ощущать неловкость «Сам напросился», — злорадно подумал я, зевая в ожидании извинений, которые, как и предполагалось, последовали незамедлительно Кауфман мог бы и не извиняться, поскольку, говоря начистоту, обидного в статусе незаконнорожденного было мало. Закон о регуляции числа населения планеты был принят задолго до моего рождения, и я не виноват что мой неизвестный папаша решил завести себе внебрачное дитя. Хотя случилось так, что крайним оказался все-таки я: интернат Гражданского Резерва и пожизненный запрет на ношение отцовской фамилии — не слишком приятные воспоминания о детстве. До совершеннолетия у меня и вовсе не было имени. Лишь порядковый номер. Это уже потом, перед выпуском и распределением, когда мне предложили выбрать любое приглянувшееся имя, я выбрал это интернатское прозвище, данное мне за грубый, не соответствующий ребенку, голос. Выбрал будто в отместку, даже не взглянув на тысячи предложенных вариантов, хотя раньше прозвище Гроулер не особо мне нравилось. Зато в отличие от прочих, гораздо более благозвучных и красивых имен, я успел с ним сродниться. — Право слово, хотелось бы как-то загладить перед вами мою жуткую бестактность… — потупив глаза и нервно тиская в руках свою антикварную вещицу, подытожил дядя Наум. — Да никаких обид. Забудьте, Наум Исаакович, — отмахнулся я, поморщившись. Все хорошо, когда в меру. Извинения — не исключение — А знаете, молодой человек!.. — встрепенулся Кауфман. — Милости прошу к нам на обед! Сегодня у нас, замечу вам, потрясающая жареная курочка. Нет, правда, заходите! Мы с Кэрри будем рады Так ведь, Кэрри? — крикнул он, обернувшись. — Мы же будем рады нашему дорогому соседу, капитану Гроулеру? Я не расслышал, что ответила скрывающаяся в доме Кэрри, Однако судя по тому, что глазки Наума Исааковича виновато забегали, а на лице появилась натянутая улыбка, госпожа Кауфман не горела особым желанием принимать гостей. — Ай, не слушайте ее, молодой человек, она таки вас немного стесняется и к тому же сильно напугана всеми этими взрывами, — поспешил заверить меня дядя Наум. Меня заинтриговало не само радушное приглашение, а наличие у дяди Наума жареной курочки — факт, не поддающийся никакому логическому осмыслению и посему больше похожий на обман. Хотя. Я повел ноздрями: и правда, пахло очень вкусно и именно жареным мясом. — Но откуда… — начал было я, обведя рукой безжизненную округу, однако Кауфман предугадал вопрос, хитро подмигнул и загадочно сообщил: — Молодой человек, я открою вам эту страшную тайну, только если вы примите мое приглашение. Прошу вас, уважьте старого человека и присоединяйтесь к нашему скромному столу. А перед этим сделайте доброе дело и помогите мне открыть дверной замок. Дядя Наум, конечно, мог бы справиться и сам, но слишком уж долго придется возиться… Нежелание идти в гости к чудаковатому Науму Кауфману напрочь истребил запах жареной курицы Правда, было неудобно появляться в гостях без подарка, но за пивом я возвращаться не стал. |
