|
Реалеры олицетворяли для них обычные фишки, двигающиеся по игровому полю. Ладно хоть принимать самостоятельные решения этим фишкам пока никто не запрещал, а иначе они бы и вовсе превратились в бездушные модули, подчиняемые прихотям болельщика. Во что-то наподобие искусственных виртоличностей, только обладающих настоящими человеческими телами. Впоследствии мне рассказали, что поначалу болельщики были в восторге от этого поединка. Юркие шоу-трансляторы демонстрировали бой во всевозможных ракурсах, смаковали при помощи замедленных повторов самые сногсшибательные моменты, а турнир-корректоры добавляли в действие разнообразные эффекты, вроде хищного блеска наших глаз или громоподобного эха ударов. Сам я этот бой в записи так и не видел, хотя нередко тешу самолюбие, пересматривая собственные боевые триумфы. В тот день меня тоже ожидал триумф, но, будь моя воля, я бы согласился вычеркнуть из своего послужного списка половину заслуженных побед, лишь бы титул чемпионов в том сезоне завоевали «Всадники Апокалипсиса». Не пристало, конечно, так говорить некогда прославленному капитану реал-технофайтеров, и все-таки это истинная правда… Я не снимал и не снимаю с себя ответственности за гибель Спайдермена. Я убил его в бою, причем сделал это жестоко и беспощадно. И пусть расследование доказало, что причиной смерти капитана «Всадников» стал мой плохо отрегулированный «форсбоди», тем не менее тот убийственный удар, что свернул шею моему противнику, нанес я. Вполне вероятно, что Гроулер оказался единственным убийцей, которого маршалы не занесли в Красный Список за последние пару веков. Не много ли чести негодяю? Негодяй думает, что много, но маршал, который вел расследование, считал иначе. А кто еще знает всю правду, если не он? Почему с головы Спайдермена сорвало шлем, маршал тоже выяснил: сломалось крепление, оставленное в «форсбоди-5» без изменений и не выдержавшее повысившейся мощи нового гиперстрайка. Когда это произошло, я как раз шел в очередную атаку, задействовав функцию «лонгджамп» — усилитель горизонтальных прыжков. Согласно турнирным правилам, анализатор физического состояния противника у меня был включен. Так что я исправно зафиксировал нарушение техники безопасности — слетевший с головы врага шлем. После такого экстренного случая наши «форсбоди» обязаны были блокироваться, арена — очутиться под изо-куполом, а арбитр — предоставить Спайдермену исправный шлем. Но, как я уже упоминал, мой гиперстрайк был подвержен непредсказуемым сбоям, происходящим именно на полной мощности. Утративший шлем противник застыл в неподвижности возле каменной колонны, однако мой кулак реактивным снарядом продолжал нестись к его голове. Блокировка моего «форсбоди» бездействовала, а я был слишком возбужден, чтобы вовремя среагировать… Впрочем, никто в то мгновение не среагировал: ни арбитр, отвечающий за изо-купол, ни турнир-корректоры, исправляющие накладки в трансляции, ни сам Спайдермен, чей заблокированный «форсбоди» не позволял ему уклониться даже на сантиметр. Летальный исход для лишенного шлема противника был неминуем. Какой бы обширной ни являлась база спецэффектов у турнир-корректоров, какие бы эффектные сцены расчленений там ни присутствовали, вряд ли среди них отыскалось бы что-нибудь подобное. Сотни тысяч подключенных к моему инфоресиверу болельщиков не сразу догадались, почему показанная им концовка выглядит столь бледно и непривлекательно: кровь не разбрызгивается живописным фонтаном и голова моего врага не слетает эффектно с плеч, а, вывернутая под неестественным углом, остается на месте. |
