– Вы, должно быть, любите готовить, – сказал он, осматриваясь.

– Люблю, – сказала она с улыбкой. – Вы не должны мне помогать, вы постоялец.

– Да, наверное. Но мне необходимо поговорить с вами с глазу на глаз.

Эмили кивнула:

– О мисс Тревельен?

– Так вы тоже видели? Я так и думал. – Джо припомнил то, как женщина складывала серебро себе в сумочку. – Она украла кое-что из вашего… – Он не знал толком, как назвать весь этот утиль. – Кое-что из вашей утвари. Пожалуй, пару вещей.

– Да, я знаю. Но она не нарочно, бедняжка. Она завтра все мне вернет.

– Вернет? В Нью-Йорке кража серебра рассматривается как незначительное правонарушение. Думаю, это приравнивается к судебно наказуемому проступку категории «Б».

Эмили тихо рассмеялась:

– Это Бивертон, Джо. Я знаю, что она не права, но она не в состоянии контролировать себя. Брать красивые вещи для нее счастье, и она всегда возвращает их. Если хотите, можете пойти завтра со мной. Сами увидите, она вернет то, что принадлежит мне.

Монткриф озадаченно покачал головой. У него совершенно не было времени слоняться без дела по городу. Нужно было оценить недвижимость, и все же…

– Не могу устоять. И как именно мы это сделаем? Оденемся в черное и совершим кражу со взломом?

Она загадочно улыбнулась:

– Подождите и все увидите.

Боже, а она прелестна! Ее глаза были огромными и голубыми, ее ресницы – до абсурда длинными и черными. Ее взъерошенные волосы были темно-медового цвета, а рот выглядел так, словно весь день говорил правильные вещи, зато ночью шептал непристойности.

Уже давно женщины не казались ему загадочными. Но сейчас этому не мешали даже ее смешной передник и окружение из чокнутых старух, у которых были сомнения относительно его сексуальных подвигов.

Джо удивился своей симпатии к ней. Наверное, это из-за того, как она пахнет, из-за имбиря и корицы. Пожалуй, так должно было пахнуть домашнее печенье его бабушки, если бы его бабушка не была вечно занята, выигрывая теннисные турниры в своем загородном клубе. В одном он был уверен: он хотел провести какое-то время в компании этой женщины, ее помешанных на сексе тетушек и ее бутербродов с огурцом.

Когда Монткриф вернулся в гостиную, чтобы собрать оставшиеся тарелки, там уже никого не было. Он взял тарелку и чашку мисс Тревельен. Она аккуратно свернула салфетку и не уронила мимо ни крошки, но, несмотря на это, она обокрала хозяйку прямо у него на глазах.

На обратном пути ему в голову пришла неожиданная мысль. Тетушка с волосами как сахарная вата сказала, что они открыли двери и объявили всех исцелившимися, когда санаторий закрыли.

– А мисс Тревельен тоже была пациенткой доктора Бивера? – спросил он, возвращаясь на кухню.

Эмили не спешила с ответом, раскладывая маленькие рассыпчатые печенья на старинном блюде.

– Санаторий Бивертона уже давно закрыт, – сказала она наконец.

Джо еще больше зауважал девушку за такую преданность; кроме того, уже само ее нежелание говорить ответило на его вопрос.

– А местные представители закона знают о маленьком хобби мисс Тревельен? Жемчужные бусы у нее на шее стоят целое состояние.

Эмили с удивлением посмотрела на него:

– Вы разбираетесь в женских украшениях?

– Я о многом знаю по чуть-чуть. Так что? Знают?

– Послушайте, Джо, семья мисс Тревельен была очень богата. Этот жемчуг уже много поколений хранится в семье. Она не воровка.

– Просто местная клептоманка, которую не долечили, когда закрыли психушку?

Она сжала губы.