– И ближе не подходила?

– О, такое было чувство, словно она не дальше от меня, чем вы.

Моя товарка, повинуясь какому‑то странному побуждению, сделала шаг назад.

– Это был кто‑нибудь, кого вы никогда раньше не видели?

– Да, но кто‑то такой, кого видела девочка. Кто‑то, кого видели и вы. – И чтобы миссис Гроуз поняла, до чего я додумалась, я пояснила: – Моя предшественница – та, которая умерла.

– Мисс Джессел?

– Мисс Джессел. Вы мне не верите? – воскликнула я.

Она в отчаянии смотрела то вправо, то влево.

– Неужто вы уверены?…

Нервы мои были так натянуты, что ото вызвало у меня взрыв раздражения:

– Ну так спросите Флору – она‑то уверена!

Но не успела я произнести эти слова, как тут же спохватилась:

– Нет, ради бога, не спрашивайте! Она отопрется… она солжет!

Миссис Гроуз растерялась, но не настолько, чтобы не возразить инстинктивно:

– Ах, что вы, как это можно?

– Потому что мне все ясно. Флора не желает, чтобы я знала.

– Ведь это только жалеючи вас…

– Нет, нет… там такие дебри, такие дебри! Чем больше я раздумываю, тем больше вижу, и чем больше вижу, тем больше боюсь. Но чего только я не вижу… чего только не боюсь!

Миссис Гроуз напрасно силилась понять меня.

– То есть вы боитесь, что опять ее увидите?

– О, нет – это пустяки теперь! – И я объяснила: – Я боюсь, что не увижу ее.

Однако моя товарка только смотрела на меня растерянным взглядом.

– Я вас не понимаю.

– Ну как же: я боюсь, что девочка будет с ней видеться – а видеться с ней девочка несомненно будет – без моего ведома.

Представив себе такую возможность, миссис Гроуз на минуту пала духом, однако тут же вновь собралась с силами, как будто черпая их в сознании, что для нас отступить хотя бы на шаг – значит в самом деле сдаться.

– Боже мой, боже, только бы нам не потерять головы! Но в конце концов ведь если она сама не боится… – Миссис Гроуз попыталась даже невесело пошутить: – Может, ей это нравится!

– Нравится такое – нашей крошке!

– Разве это не доказывает всю ее святую невинность? – прямо спросила моя подруга. На мгновение она меня почти убедила.

– О, вот за что нам надо ухватиться… вот чего надо держаться! Если это не доказательство того, о чем вы говорите, тогда это доказывает… бог знает что! Ведь эта женщина ужас из ужасов.

Тут миссис Гроуз на минуту потупила глаза и наконец, подняв их, спросила:

– Скажите, откуда вы это узнали?

– Так вы допускаете, что она именно такая и есть? – воскликнула я.

– Скажите, как вы это узнали? – просто повторила моя подруга.

– Как узнала? Узнала, едва только увидела ее. По тому, как она смотрела.

– На вас… этак злобно, хотите вы сказать?

– Боже мой, нет – это я перенесла бы. На меня она ни разу не взглянула.

Она пристально смотрела только на девочку.

Миссис Гроуз попыталась вообразить себе это.

– Смотрела на Флору?

– Да, и еще такими страшными глазами.

Миссис Гроуз глядела мне в глаза так, словно они и в самом деле могли походить на те глаза.

– Вы хотите сказать, с неприязнью?

– Боже нас сохрани, нет. С чем‑то гораздо худшим.

– Хуже, чем неприязнь? – Перед этим она действительно стала в тупик.

– С решимостью – с неописуемой решимостью.