Варяжская дружина Владимира свидетельствовала только, что он — хороший военный вождь. Идти с одними варягами на Киев было нельзя. Новгородцы же, несмотря на склонность к торговле, а может быть, и благодаря этому были славными воинами. В летописях и былинах о мирной торговле на Балтике описано немало случаев, когда злодеи пытались изобидеть наших Василиев Буслаевых, Садко и прочих гостей. И тут случалось такое, что «ни в сказке сказать, ни пером описать». Например, в 1142 году какой-то шведский князь с епископом на шестидесяти судах-шнеках атаковал три шедшие домой из-за моря новгородские торговые ладьи. Мирные гости покрошили полторы сотни пиратов, а три шнека забрали себе в компенсацию ущерба. В 1187 году, не нарушая мира, обиженные шведами новгородские гости как бы «флотом карел» уничтожили самый большой, богатый и укрепленный город Швеции Сигтуну, повесив ее великолепные железные врата в портале новгородского Софийского собора.

В X веке даже по скандинавским сагам Новгород-Хольмгард был важнейшим торговым центром, куда честные купцы, при случае занимавшиеся пиратством, и морские разбойники везли свои нехитрые товары — от рабов до тонкой керамики из Фрисландии. Соперником богатевшего Новгорода на восточном конце балтийской морской торговли был более старый и крупный Полоцк. Преимуществом Новгорода были выход на Волжский путь и огромные внутренние ресурсы бескрайней территории объединения словен, кривичей, финно-угров, балтов и северных народов. Такой пушнины, моржовой кости, охотничьих соколов и иного драгоценного товара не было ни у кого. Полоцк, в котором правил не имевший никакого отношения к Рюрику князь Рогволод, был не единственным, но сильнейшим соперником новгородцев среди русских городов. Когда Владимир или Добрыня предложили: «А не сходить ли нам на Киев через Полоцк?», новгородцы тут же согласились: «Сходить!» Предлог для войны был найден моментально.

По Древнейшему сказанию, едва снова сев в Новгороде, Владимир «послал к Рогволоду в Полоцк сказать: "Хочу дочь твою взять в жены". Тот же спросил у дочери своей: "Хочешь ли за Владимира?" Она ответила: "Не хочу разуть Владимира, но хочу за Ярополка". Этот Рогволод пришел из-за моря, — объясняет автор, — и держал власть свою в Полоцке, а Туры держал власть в Турове, по нему и прозвались туровцы. И пришли отроки Владимира и поведали ему всю речь Рогнеди, дочери полоцкого князя Рогволода. Владимир же собрал много воинов — варягов, словен, чуди и кривичей — и пошел на Рогволода. А в это время собирались уже вести Рогнедь за Ярополка. И напал Владимир на Полоцк, и убил Рогволода и двух его сыновей, а дочь его Рогнедь взял в жены».

Насильная женитьба на Рогнеди впоследствии больно отзовется Владимиру, в которого княжна, к несчастью князя, влюбилась и которому затем годами предъявляла супружеские права, доводя Владимира до неистовства и не позволяя от себя избавиться. Зато он сравнительно мирно присоединил Полоцк, избежав большой войны с его градскими мужами.

«И пошел на Ярополка, — продолжает летопись. — И пришел Владимир к Киеву с большим войском, а Ярополк не смог противостоять Владимиру. И затворился Ярополк в Киеве со своими людьми и с Блудом, и стоял Владимир, окопавшись, на Дорогожиче — между Дорогожичем и Капичем, и существует ров тот и поныне.