Итак, Игорь и Олег «вышли на берег, притворяясь гостями (так называли на Руси купцов, занимавшихся международной торговлей. — А.Б.), и позвали Аскольда и Дира». Те пришли — гостей в те времена высоко чтили, они не только возили товары, но и распространяли новости. Тут Игоревы воины (Никон подчеркнул, что Игоревы) выскочили из ладей на берег. «И сказал Игорь Аскольду: "Вы не князья, не роду княжеского, но я князь и мне достойно княжить!" И убили Аскольда и Дира, и отнесли обратно на гору, и погребли их, Аскольда на горе, которая ныне Угорская называется, где двор Олмин, на той могиле поставил Олма церковь, Святого Николу, а Дирова могила за Святой Ириной».

То, что позже христиане поставили на могилах Аскольда и Дира храмы, толкуется историками в том смысле, что они были христианами. Действительно, среди летописных варягов упоминаются христиане, что не позволяет относить их к шведам и норвежцам, которые и два века спустя упорно сопротивлялись христианизации. Несколько больший успех проповедь христианства имела в IX веке среди данов и балтийских славян, хотя и те в массе своей оставались язычниками. В любом случае, согласно греческим источникам, христианство приняли неведомые вожди русов, атаковавших Царьград, берега и острова империи в 860 году. Согласно «Окружному посланию» константинопольского патриарха Фотия (867), после заключения русами мира с империей в 866 году на Руси была учреждена епископия. «Даже для многих многократно знаменитый и всех оставляющий позади в свирепости и кровопролитии, тот самый так называемый народ рос, — восторженно сообщал восточным патриархам Фотий, — те, кто, поработив живших окрест них и оттого чрезмерно возгордившись, подняли руки на саму Ромейскую державу… ныне… переменили языческую и безбожную веру, в которой пребывали прежде, на чистую и неподдельную религию христиан… став в положение подданных и гостеприимцев вместо недавнего против нас грабежа и великого дерзновения. И при этом столь воспламенило их страстное стремление и рвение к вере… что приняли они у себя епископа и пастыря, и с великим усердием и старанием встречают христианские обряды». По другим греческим источникам мы знаем, что около 875 года Русь вновь заключила мир с Византией, по условиям которого император Василий и патриарх Игнатий отправили на Русь архиепископа, который и крестил великого князя («архонта русов»). Имя этого князя неизвестно, и гадать о том, кем он был, я не берусь. Легенды о Фотии как крестителе долго бытовали и на Руси. Распространенность православия у нас вряд ли была велика, однако в списках Константинопольских епархий Русская числилась в конце IX века 61-й, а затем 60-й. Никон Великий, упоминая об этом нашествии русов до появления Аскольда, Дира и даже Рюрика, оставил слушателей летописи гадать, не были ли те русы от рода Рюрика. А составитель «Повести временных лет» исправил этот текст, как мы помним, к вящей славе Рюриковичей.

Кульминационный момент начала новой династии у Никона не датирован: «И сел Игорь, княжа в Киеве, и были у него мужи варяги, словене, и с тех пор прочие прозвались русью». С каких именно пор, летописец не удосужился указать, а скорее всего, просто не знал. Однако Игорь изображен первым правителем Древнерусского государства. Он «начал города ставить и установил дань давать — словенам, и варягам, и кривичам, и мери дань давать варягам, а от Новгорода 300 гривен в год ради мира». Новгородская гривна — брусок серебра весом около 204 граммов в виде палочки, чтобы легче было рубить на части. 300 гривен — это крупная сумма в 61,2 килограмма серебра в год.

Какие города ставил Игорь — неведомо, но, уйдя с русского севера, который Рюрик был призван защищать, князю было логично от морских разбойников-варягов просто откупиться. Причем откупаться должны были и местные славяне с финно-уграми, и пришедшие сюда варяги.