Кроме ташки, на поясе непременно висел небольшой односторонне острый нож с прямой деревянной или костяной рукоятью — практически одинаковый в те времена у славян, финно-угров и скандинавов. Этот нож был вполне бытовым и ничем не напоминал кинжал. Лишь некоторые затейники могли иметь длинный односторонний нож-переросток: известный по всей Северной Европе скрасамакс в украшенных цветным металлом ножнах. Он крепился к степному поясу как степная сабля, на двух подвесах с кольцами. Такой «сабельный» подвес, известный в Степи минимум с IX века, а на Руси с X века, начал применяться на западноевропейских мечах только в XIII веке. Но в арабской Испании он был известен с XII века, как показывает найденный в степях Украины и хранящийся в Эрмитаже меч с каролингским клинком, в серебряном с арабскими надписями убранстве рукояти и ножен, носившихся на двух серебряных кольцах.

Женщины русов носили нож на груди, в ножнах, прикрепленных, как виделось Ибн-Фадлану, к обручу-гривне. Кроме этого, на них были богатейшие монисты из золота, серебра и зеленых бусин, каждая ценой в серебряный дирхем, а также браслеты на руках и на ногах, которые мы видели на жене знатного руса, добровольно ушедшей с ним в загробный мир. «А что касается каждой женщины из их числа, — пишет наблюдательный араб, — то на груди ее прикреплено кольцо или из железа, или из серебра, или меди, или золота, в соответствии со средствами ее мужа и с количеством их. И у каждого кольца — коробочка, у которой нож, также прикрепленный на груди. На шеях у них монисты из золота и серебра, так как если человек владеет десятью тысячами дирхемов, то он справляет своей жене одно монисто, а если владеет двадцатью тысячами, то справляет ей два мониста, и таким образом каждые десять тысяч, которые у него прибавляются, прибавляются в виде мониста у его жены, так что на шее какой-нибудь из них бывает много монист. Самое лучшее из украшений у них — это зеленые бусы из той керамики, которая находится на кораблях. Они заключают контракты относительно них, покупают одну бусину за дирхем и нанизывают, как ожерелья, для своих жен».

Массивные шейные гривны, в основном из серебра, богатые ожерелья и браслеты археологи действительно обнаружили с останками русских женщин в дружинных курганах. Наблюдения арабского путешественника, что русы отдавали добытые в походах ценности своим женщинам, полностью подтверждены. Это вообще характерно для предприимчивых, склонных к дальним и опасным походам мужчин, например — скандинавских викингов. С той разницей, что викинги не брали женщин в походы, тогда как у русов их в походах было очень много. Часть этих женщин составляли рабыни. Ибн-Фадлан сладострастно описывает, как русы, остановившись на Волге для торговли и построив себе большие деревянные дома на десять — двадцать мужей, прилюдно предавались с рабынями сексуальным утехам, каждый на своей скамье, не смущаясь обществом и даже появлением купцов, которым русы этих девушек собирались продать. Рекламный ход с демонстрацией девушек — «восторг для купцов» — был вполне оправдан. Продавали русы и мужчин — по единодушной оценке мусульманских купцов, это были сильные и красивые рабы. Полагают, что зримым отличием свободных мужей и жен от рабов было наличие ножа у женщины и более серьезного оружия у мужчины. Женской одежды, как и одежды рабов, арабские и персидские авторы не описывают.

Мусульманам русы туманно рассказывали о своем могучем государстве во главе с каганом. Оно якобы находилось где-то в землях славян, которых русы отважно грабили и облагали данью. В 930-е годы упоминавшийся персидский ученый Ибн-Русте увлекательно рассказал о русах (ар-русийа) как чрезвычайно воинственном сообществе, живущем «на острове, окруженном озером. Остров, на котором они живут, протяженностью в три дня пути, покрыт лесами и болотами, нездоров и сыр до того, что стоит только человеку ступить ногой на землю, как последняя трясется из-за обилия в ней влаги».