Заметим, кстати, что кельи-полуземлянки, обложенные валунами, сохранялись на острове вплоть до 20— 30-х годов XX столетия. Их обнаруживали заключенные Соловецкого Лагеря Особого Назначения в самых непроходимых и безлюдных местах Большого Соловецкого острова. В частности, сохранился рисунок «Келья отшельника на Зеленых озерах», выполненный членом Соловецкого общества краеведения, сотрудником Соловецкого музея Александром Афанасьевичем Евневичем (1881 — 1937).

Меж тем, следуя за более чем сдержанной информацией, содержащейся в жизнеописании Савватия, а также анализируя другие источники, можно предположить, что осмотр острова в поисках, «где бы им хижину себе поставить», уводит пустынников от места их непосредственной высадки на Соловки.

Сейчас на этом месте (пологий берег озера Долгого) находится Савватиевский во имя Смоленской иконы Божией Материи Одигитрии скит 1858—1890 годов постройки, где до 20-х годов XX века хранились каменный келейный крест преподобного Савватия и образ Богородицы Одигитрии, с которым старец прибыл на остров в 1429 году.

Эта деталь нам представляется весьма важной.

Дело в том, что по традиции отшельники, уходившие в пустыню, всегда брали с собой в дорогу, которая порой обещала быть смертельно опасной, келейный образ как залог постоянного богообщения и непрестанной молитвы, совершаемой в любое время дня и ночи, при любом состоянии души и тела. Преподобный Никита Стифат (ок. 1005 — ок. 1090) писал в этой связи: «Твердо знай, что непрестанная молитва та есть, которая не отходит от души ни днем, ни ночью, и которая состоит не в воздеянии рук, не в положении тела молитвенном и не в возглашении молитв языком, чтобы можно было ее видеть телесными очами, но состоит в умном делании с памятованием о Боге при постоянном умилении и уразумевается только умеющими уразумевать сие».

Вне всякого сомнения, первое, что сделал Савватий, высадившись на берег (об этом сказано и в его Житии), — сотворил молитву перед образом Божией Матери. Таким образом, это место и стало своеобразной точкой отсчета иноческого служения на Соловках.

Затем, разместив икону в шалаше (о нем тоже идет речь в Житии), чтобы укрыть святыню от дождя, ветра и диких животных, отшельники отходят на поиски места, где можно устроить жилище. Упоминание об «очень высокой горе» наводит на мысль о том, что Савватий и Герман обретают это место если не у самого подножия горы Секирной (а речь идет именно об этой горе, впрочем, на тот момент еще не имевшей такого названия), то в самой непосредственной от нее близости.

Глава вторая

Одиночество, приносящее жизнь

Поморские тайны острова. — Остров ветров. — Соловецкая зима. — Распорядок дня отшельника. — Смоленская Одигитрия. — Абсолютный покой. — Пасха на Соловках. — 1430 год. — Легенда о Секирке. — Михайло-Архангельская часовня. — Один на острове. — Отбытие Германа на материк — Молитвенное правило Савватия. — Нафанаил. — Служба мирским чином. — Евхаристия. — Подвиг сверхъестественного ожидания. Предсказание Иоанну. — Кончина Савватия. — Герман на Суме. — Зосима. — 1436 год. — Святое озеро

Осень 1429 года выдалась мглистой и холодной.

Теплые и тихие дни конца лета сразу после Усекновения главы Предтечи и Крестителя Господня Иоанна, буквально на следующий день, сменили проливные дожди и пронзительный сиверко. А потому почерневший и разбухший лес на склонах Секирной горы тут же и загудел, словно ожил, завыл страшно, стараясь перепеть, перекричать далекий и постоянно висящий в воздухе рев моря.

Нет, не перепеть и не перекричать ему Поддонного царя, в ярости швыряющего хлопья пузырящейся морской пены на прибрежные луды и огромные, напоминающие диковинных морских животных валуны.