В холле яблоку негде было упасть. Построенные по классам ребята ожидали кары. Атмосфера царила взбудораженно-задорная. Многие сбежали с урока не потому, что они были злостными прогульщиками, а лишь повинуясь закону толпы. И теперь в рядах нарушителей бродили противоречивые настроения. Тихони трепетали перед гневом директора. Всегдашние бузотеры радовались, что на этот раз не они явились зачинщиками. А середнячки побаивались, но в то же время понимали, что при такой массовости виновных никому серьёзное наказание не грозит.

Ожидание директора скрашивалось тычками, толчками и небольшими потасовками. Классные руководители одёргивали особо рьяных нарушителей порядка, но это лишь переносило очаг активности в другое место.

Напряжение возрастало. Когда оно достигло пика, в рекреацию в сопровождении двух завучей вышел Валентин Степанович, седовласый директор школы. Он посмотрел на собравшихся взглядом профессионального дрессировщика очень диких животных. Гомон тотчас смолк. В наступившей тишине директор выдержал паузу, чтобы все прочувствовали глубину своего падения, и лишь потом произнёс:

— Такого количества прогульщиков у нас ещё не было. Это что, эпидемия? Стихийное бедствие?

Желающих расширить кругозор директора и ответить на эти вопросы не нашлось. Валентин Степанович продолжил свой монолог.

— Я вас спрашиваю. Почему вы сорвались с уроков? — с расстановкой произнёс он, отделяя каждое слово, как будто диктовал диктант.

В холле царило гробовое молчание. Живого общения с залом явно не получилось, и Валентин Степанович поменял тактику. Он резонно рассудил, что добровольцев нужно выбирать в принудительном порядке. В поисках слабого звена директор оглядел собравшихся и остановил свой выбор на стоявшей в первом ряду Никитиной. Тихая и робкая, она впервые оказалась среди нарушителей. И без того щупленькая, под суровым взглядом директора девочка, казалось, съёжилась и уменьшилась в размерах. Никитина предпочла бы вообще раствориться в воздухе, однако иллюзия такого масштаба была ей не под силу. Девочка испуганно пролепетала:

— Сказали, что в магазине жвачку дают.

— Жвачку?! — переспросил Валентин Степанович. — И из-за этого вы сорвались, как бараны?

Все дружно продемонстрировали, что молчание — знак согласия.

— Ну и как? Купили вы там вашу жвачку? — продолжал допрос директор.

— Нет, — дрожащим голосом ответила девочка.

В подтверждение её слов в рядах шестиклассников поднялся возмущённый гул. Происшествие приобретало иную окраску. Теперь уже все чувствовали себя не виновными, а обманутыми.

— А если бы там продавалась жвачка? — продолжал Валентин Степанович. — Вы бы толкались в очереди и вообще забыли про уроки? Вы люди или глупые жвачные животные?

Последовавшая пауза заставила прогульщиков особо остро почувствовать, что обвинения с них никто не снимал. Маятник настроения снова качнулся в сторону вины.

— И кто же затейник, что придумал эту гнусную шутку? — вопросил директор, скользя глазами по лицам шестиклассников.

Настя напряглась. Путешествие в прошлое стало для неё настоящим испытанием. Мало того, что она, круглая отличница, получила кол по географии. Вдобавок она стала нарушителем дисциплины в масштабах всей школы. И главное, никому не докажешь, что это не её вина. Настя едва сдерживала слёзы. Подбородок у неё предательски задрожал.

Увидев, что Настя вот-вот разревётся, Антон понял, что её надо выручать.