Андрей. Мне показалось, будто мама говорила, что у вас была коса… о которой мечтали украдкою.

Клавдия Емельяновна. Обо мне всегда мечтали украдкою. Вслух не высказался никто!

Андрей. А может быть, вы забыли… насчет косы?

Клавдия Емельяновна. Фантастика! Да я бы хранила ее в несгораемом шкафу. Как память о своей былой прелести! Не было у меня ее… не было…

Андрей (после паузы). Я поздравляю вас с днем Восьмого марта… Он скоро будет.

Клавдия Емельяновна. Можешь сделать это непосредственно в день торжества. Я по праздникам (указывает на стену) всегда бываю в обществе твоего дяди… и виртуозов мировой музыкальной культуры.

Андрей. Может быть, я зайду. До свидания.

Клавдия Емельяновна. Тогда уж я и гостеприимство смогу проявить. Сегодня, прости, ты пришел неожиданно.

Андрей (направляясь в коридор). Ну, я…

Клавдия Емельяновна. Маме, которая меня никогда в жизни не видела, привет от старой знакомой. И спасибо ей за косу!

Андрей. Передам.

Клавдия Емельяновна. И еще один нескромный вопрос: зачем ты все-таки ко мне приходил?

Андрей. Просто Георгий Степанович сказал, что Володя к вам хорошо относился.

Клавдия Емельяновна. И Георгию передай спасибо.

Андрей. Передам. (Уходит.)

Клавдия Емельяновна (проводит рукой по волосам). Какая уж тут коса?

По-прежнему негромко звучит классическая музыка.

Квартира Тараскиных. Людмила Васильевна и Георгий Степанович сидят на диване. Андрей стоит в дверях с томом Малой советской энциклопедии.

Георгий Степанович. Ты ходишь с этим томом, как я со своими авоськами. (Указывает на сумки возле стены.)

Андрей. Изучаю… А вы опять нам что-нибудь принесли?

Георгий Степанович. Просто я вспомнил, что мама в детстве любила бело-розовую пастилу.

Андрей. Еще одна традиция нашей семьи.

Георгий Степанович. И ее тоже поддерживаешь?

Андрей. Когда удается… (Не выпуская из рук энциклопедию, открывает дверцу буфета.) Пастила тут?

Людмила Васильевна. Как тебе не стыдно, Андрей? В следующий раз Георгий Степанович вспомнит, какой я в детстве любила суп. И явится к нам с кастрюлей.

Георгий Степанович. «Кастрюлей» меня еще никто прозвать не успел. А принести в дом то, что там любят… Разве это хуже, чем принести какую-нибудь неприятность?

Людмила Васильевна (задумчиво). Пастиле, как и другим детским привязанностям, я верна.

Георгий Степанович. И я помню детство гораздо лучше, чем то, что было на прошлой неделе.

Андрей. Тогда вспомните, пожалуйста… очень прошу вас: может быть, у вас в классе была еще одна Клава. Кроме Филимоновой… Еще хотя бы одна!

Георгий Степанович. И вспоминать нечего! Еще одна точно была. Но это… моя жена.

Людмила Васильевна (привставая от удивления). Как… жена? Ее же зовут Марьяшей!

Георгий Степанович. Прозвали Марьяшей. Потому что фамилия ее — Марьяшина. Да к тому же, имя Клавдия родители дали, не посоветовавшись с ней. Марьяшу оно не устроило.

Людмила Васильевна. А на работе?

Георгий Степанович. Там-то она Клавдия Николаевна.

Андрей. А в школе была только Марьяшей?

Георгий Степанович. Разумеется, в классном журнале все было точно, как в метрике. Мы же звали ее Марьяшей.

Андрей. И дома так?

Георгий Степанович. Ну, дома-то мы просто… не смеем иначе! Кстати, пора домой. Посидел, отогрелся.

Людмила Васильевна. Восьмого марта зайти не забудь. Все-таки надо меня поздравить!

Георгий Степанович. Загляну утром, если не надоел.

Андрей. День будет выходной… Заходите к нам обязательно!

Георгий Степанович. Разве что в порядке борьбы с одиночеством? Лиля, я полагаю, отправится на каток.